Окончательное освобожденіе изъ подъ помѣщичьей кабалы принесла Ужгороду, однако, только мадьярская революція 1848 года, отмѣнившая крѣпостное право, a вмѣстѣ съ тѣмъ, конечно, и помѣщичью власть (úri törvényhatóság), a также всякіе урбаріальные поборы и повинности, между прочимъ и барщину, называвшуюся по мадьярски «robot» (законъ № IX. 1848 г.), лежавшіе непосильнымъ бременемъ на значительномъ большинствѣ населенія города. Мелкіе поборы (apró dézsma) были еще раньше упразднены постановленіями §-а 4-го закона № VII. 1836 года, которымъ были вновь упорядочены повинности крѣпостныхъ. Возмѣщеніе убытковъ понесенныхъ помѣщиками вслѣдствіе упраздненія крѣпостныхъ обязанностей приняло на себя государство закономъ № XII. 1848 года. Одновременно съ упраздненіемъ барщины отмѣнена была безъ всякаго вознагражденія взимавшаяся въ пользу духовенства такъ наз. «поповская десятина» (рарі tized — законъ № XIII. 1848 года). Отмѣной крѣпостного права была разрѣшена, однако, только правовая сторона взаимоотношеній между помѣщикомъ и его бывшими подданными, ставшими такимъ образомъ съ нимъ въ этомъ отношеніи равноправными; необходимо было поэтому одновременно разрѣшить также имущественную сторону дѣла. Согласно крѣпостному праву земля и прочія недвижимости принадлежали по праву собственности помѣщику-барину, и поэтому осѣвшіе на нихъ крѣпостные за пользованіе ими обязаны были барину на основѣ соотвѣтствующихъ законоположеній поборами и службами, и въ случаѣ неисправнаго исполненія таковыхъ, могли быть лишены помѣщикомъ насиженныхъ ими земелъ или усадебъ.

Объ этомъ свидѣтельствуетъ, между про чимъ, также содержащееся въ городскомъ протоколѣ слѣдующее лаконическое объявленіе отъ 3 апрѣля 1816 года, которое въ русскомъ переводѣ гласитъ: «№ 62. Доводится Панствомъ до всеобщаго свѣдѣнія, что кто въ теченіе 5-ти дней не внесетъ побора (десятины) потеряетъ землю и больше никогда ея не получитъ».

Такое имущественно-правовое положеніе было оставлено въ силѣ также закономъ № VII. 1836 года, изданнымъ, можно сказать, накакунѣ отмѣны крѣпостного права. Въ то же время уже цѣлый рядъ законовъ предусматривалъ выдѣленіе крѣпостныхъ надѣловъ изъ помѣщичьихъ владѣній, ставя, однако, такой выдѣлъ въ зависимость отъ воли самого помѣщика или же большинства тягловыхъ крестьянъ. Такъ напримѣръ закономъ № VI. 1836 года (§ 3) былъ предусмотрѣнъ выдѣлъ пастбищъ крестьянскихъ, a также церковно-приходскихъ. При томъ для пользованія духовныхъ лицъ постановлено было прирѣзать площадь, соотвѣтствующую одному полному крестьянскому надѣлу, максимумъ котораго равнялся, въ зависимости отъ мѣстности, 22-мъ, a минимумъ 4-мъ мадьярскимь моргамъ по 1.200 кв. саженей; для учителей-псаломщиковъ (дьяковъ) же было положено выдѣлить только половинную долю. Малоимущіе и малоземельные или безземельные крѣпостные назывались жидлярами (zsellér — lat. inquilinus) и составляли среди тягловыхъ крестьянъ какъ бы особое подсословіе. Ha восемь такихъ жидлярей приходился одинъ полный надѣлъ пастбища.

Тѣмъ же закономъ (§ 4) было закрѣплено за крестьянами и общинными служителями право получать изъ помѣщичьяго лѣса и въ дальнѣйшемъ безплатно дрова и строительное дерево (tűzi faizás és épületi faizás) съ той, однако, оговоркой, что таковое право принадлежало имъ и раньше на основаніи прежней практики или урбаріевъ, или же послѣдовавшихъ урбаріальныхъ упорядоченій (úrbéri rendbeszedés), подъ которыми именно и слѣдуетъ подразумѣвать выдѣленіе крестьянскихъ угодій изъ помѣщичьихъ владѣній.

Закономъ № V съ 1836 года былъ установленъ размѣръ тягловыхъ надѣловъ и принадлежащихъ къ нимъ луговъ и пастбищъ, что и должно было послужить впослѣдствіи мѣриломъ при отдѣленіи крестьянскихъ угодій отъ помещичьихъ владѣній, каковое отдѣленіе согласно закону № X. съ 1836 года и послѣдующихъ законовъ происходило путемъ особыхъ такъ наз. урбаріальныхъ процессовъ (úrbéri rendbeszedési per, elkülönözési per).

Закономъ № X. съ 1848 года предусмотрена была прирѣзка лѣсныхъ угодій бывшимъ тягловымъ крестьянамъ, если таковые дотолѣ въ силу дѣйствовавшихъ законовъ пользовались для своихъ нуждъ помѣщичьимъ лѣсомъ.

Выдѣленіе крестьянскаго имущества изъ общаго комплекса помѣщичьихъ владѣній производилось путемъ размежеванія (comas satio), проводимаго на основаніи геометрическихъ плановъ, изготовлявшихся спеціально для этой цѣли.

Въ Ужгородѣ размежовка производилась въ 1863 году — судя по фамиліямъ — чешскими инженерами. Основной текстъ изготовленныхь ими такъ называемыхъ катастральныхъ картъ былъ мадьярскій, но часть топографическихъ названій была на нихъ отмѣчена и по русски. Интересно отмѣтить, что въ то время подавляющее большинство селъ на территоріи Подкарпатской Руси потребовало изготовленія картъ съ русскимъ литературнымъ текстомъ.

Согласно поземельной книгѣ, составленной въ 1865 году на основаніи новоизготовленныхъ картъ, площадь города равнялась 5076 моргамъ и 72 саженямъ. Изъ этого общаго количества принадлежало:

		Морговъ	Саж.
1.	казнѣ	3023	475
2.	жителямъ города, включая сюда и ничтожное общинное имущество	1313	181
3.	швабамъ (20 осѣдлостей)	318	181
4.	римско-католическому приходу	49	109
5.	уніатскому приходу	46	148
6.	общественная площадь и русло рѣки (принадлежавшія собственно тоже казнѣ) равнялись	315	97

Вышеуказанныя данныя свидѣтельствуютъ, что изъ общей территоріи города двѣ трети принадлежали помѣщицѣ — казнѣ и только одна треть горожанамъ, изъ коей, однако, одна пятая принадлежала швабской общинѣ, состоявшей всего изъ 20-ти осѣдлостей.[1]

Эти безотрадныя имущественныя соотношенія немного измѣнились въ пользу населенія только послѣ выдѣла имущества крѣпостного населенія изъ владѣній помѣщицы — казны. Этотъ выдѣлъ состоялся на основаніи такъ наз. «урбаріальнаго соглашенія» (úrbéri egyezség), которымъ былъ законченъ урбаріальный споръ (úrbéri per), возбужденный въ свое время въ силу приведенныхъ законовъ передъ ужгородскимъ жупнымъ судомъ (ungmegyei törvényszék). Cоглашеніе было заключено въ Ужгородѣ дня 2 апрѣля 1868 года между уполномоченнымъ министрества финансовъ, какъ представителемъ помѣщицы — казны, старостой, какъ представителемъ города и уполноноченнымъ урбарійцевъ, т. е. бывшихъ крѣпостныхъ. Обѣ — точнѣе всѣ три — договаривающіяся стороны въ 1-й главѣ соглашенія взаимно отказались разъ на всегда отъ какихъ бы то ни было претензій, могущихъ возникнуть между ними изъ прежнихъ урбаріальныхъ (т. е. крѣпостныхъ) правовыхъ соотношеній.

Урбаріальное соглашеніе даетъ наглядную картину о нищенскомъ состояніи значительнаго большинства населенія. Изъ него мы узнаемъ, что въ то время въ Ужгородѣ имѣлось 705 жидлярей (безземельныхъ крѣпостныхъ — úrbéri zsellérek), которые кромѣ усадебнаго участка (zsellér fundus), за который помѣщицѣ — казнѣ обязаны были ежегодно платить въ видѣ откупа отъ барщины (kézimunka váltsák), составлявшей 12—18 рабочихъ дней въ годъ[2] по 4 гульдена, не имѣли ни одной пяди земли (egy talpalatnyi földdel sem bírtak).

Обнищаніе населенія наступило вскорѣ послѣ перехода Ужгорода въ руки казны. Въ соглашеніи указано, что согласно урбаріальному списку, составленному въ силу урбаріальнаго устава, изданнаго дня 10 іюля 1765 года императрицей Маріей Терезіей, было въ Ужгородѣ всего 200 съ лишнимъ жидлярей. Если принять во вниманіе разсмотрѣнные нами уже раньше списки съ 1684—85 и 1690—91 годовъ, то станетъ ясно, что въ концѣ XVII вѣка въ Ужгородѣ не только не было ни одного жидляра, но наоборотъ было приблизительно столько же тягловыхъ крестьянъ, имѣвшихъ въ среднемъ четвертные крѣпостные надѣлы. Для полноты картины укажемъ на то, что напримѣръ согласно закона № V/1836 полный крѣпостной надѣлъ въ Ужанскомъ комитатѣ состоялъ изъ усадебнаго участка въ 1 моргъ, далѣе изъ 20—26 (смотря по качеству) пахотной земли и 8—12 морговъ луга, — въ то время какъ согласно §-у 8-му того же закона величина усадебнаго участка жидляра опредѣлялась только въ 150 кв. саженей безъ какихъ бы то ни было дальнѣйших земельныхъ угодій.

Такъ какъ подобное обнищаніе естественнымъ путемъ въ столь короткій срокъ не могло произойти, то другого объясненія для сего весьма печальнаго явленія нельзя подыскать, какъ только то, что казна злоупотребила .своей помѣщичьей властью, покрываемая, a можетъ быть и поощряемая свыше, просто умышленно и злонамѣренно и подъ разными предлогами поотнимала у подвластнаго ей безправнаго и предоставленнаго ей на милость и немилость населенія его законное имущество, что подтверждаетъ только все по сему вопросу нами уже раньше изложенное.

Согласно вѣдомости находящейся въ земскомъ архивѣ, въ 1689 году въ Ужгородѣ имѣлось 11.017 жителей и 1028 домовъ. Слѣдовательно въ Ужгородѣ и въ то время еще жидлярскіе домишки въ значительной мѣрѣ превышали число отдѣльныхъ домовъ, что не могло придавать Ужгороду слишкомъ привлекательнаго вида, особенно если принять во вниманіе, что сіи по бѣдности владѣльцевъ обыкновенно были крыты соломой.

Урбаріальное соглашеніе немного улучшило имущественное состояніе населенія, a также и города, какъ общины, хотя въ конечномъ итогѣ это была весьма невыгодная сдѣлка, не смотря на то, что при ея заключеніи казна, какъ бывшая помѣщица, выставляетъ себя въ видѣ благодѣтельницы, которая по своему великодушію бывшимъ своимъ подданнымъ уступаетъ изъ своего имущества больше, чѣмъ они могли отъ нея по закону требовать.

Это мнимое великодушіе казны особо подчеркнуто въ главѣ ХVIII-ой соглашенія и подкрѣпляется ссылкой на императорскій патентъ (указъ) отъ 2 марта 1853, согласно которому бывшій помѣщикъ обязанъ прирѣзать пастбище только къ тѣмъ тягловымъ надѣламъ, которые указаны въ урбаріумѣ Маріи Терезіи, a таковыхъ въ Ужгородѣ было 200 съ лишнимъ. Эта ссылка ввиду того, что мадьяры за царскими указами обыкновенно не признавали законной силы, тѣмъ болѣе неумѣстна, что какъ предшествовавшіе такъ и послѣдующіе законы, изданные мадьярскимъ сеймомъ, подобныхъ ограниченій не знали. Такъ закономъ № VI. 1836 года минимальный размѣръ пастбища, приходившагося на одинъ полный тягловой надѣлъ опредѣлялся въ 4 морга, a максимальный въ 22 морга по 1200 кв. саженей (мадьярскій моргъ — половина русской десятины), при чемъ 8 жидлярскихъ осѣдлостей равнялось въ этомъ отношеніи одному полному тягловому надѣлу. Согласно же урбаріальному соглашенію каждому жидляру было выдано по 900 кв. саженей (3/4 морга) пастбища, слѣдовательно на 8 жидлярей припало 6 морговъ, что едва превышало закономъ установленную минимальную норму. Такимъ образомъ о какой либо особой пріязни или барскомъ великодушіи казны къ своимъ бывшимъ крѣпостнымь подданнымъ говорить не приходится… Но даже за это мнимое и весьма сомнительное великодушіе казны пришлось населенію сравнительно дорого заплатить, ибо оно взамѣнъ за земли, полученныя якобы по великодушію бывшей помѣщицы, отказалось отъ своихъ притязаній на лѣсныя угодья.

Кромѣ жидлярей, коимъ по вышеуказанному ключу выдано было всего 528 6/8 мадьяр. морга, приходамъ римско-католическому, уніатскому, православному и реформатскому прирѣзано было для священниковъ по 6 морговъ мадьярскихъ, a для церковнаго учителя или псаломщика по 3, всего 36 морговъ мадьярскихъ, a также для городского нотаріуса 3 морга. Такимъ образомъ изъ владѣній казны выдѣлено было всего 567 6/8 морга пастбища.

Городу изъ этого дѣлежа досталось еще меньше. Ему былъ выдѣленъ между прочимъ лугъ въ 23 морга, которымъ впрочемъ, согласно гл. V, соглашенія городъ пользовался и дотолѣ. Часть луга была прирѣзана по обѣимъ сторонамъ Доманинской дороги, a часть (около 10 съ пол. морга) на краю города, возлѣ Капушанской дороги, которая, однако, до 1892 года оставалась во владѣніи казны и только по настоятельному требованію города была на основаніи рѣшенія министерства финансовъ за № 40.998/1892 передана въ собственность города, послѣ чего на площади этой до недавняго времени производились торги домашняго скота.[3] Кромѣ того для общиннаго питомника городъ получилъ 1 мадьяр. моргь, далѣе по правой сторонѣ Капушанской улицы мѣсто для выдѣлки кирпичей, a въ Урочище «Кадубецъ» у цыганскаго табора, мѣсто (глиновальню) для выдѣлки вальковъ (сырцовъ-кизяковъ), a также 2 мадьярск. морга въ концѣ «Мочаранской» улицы (нынѣ ул. Берчени) для кладбища. За городомъ было признано также право добывать изъ русла рѣки песокъ, щебень и булыжникъ, ввиду чего русло и необрабатываемые берега рѣки были въ этомъ отношеніи признаны общей собственностью города и казны.

Совладѣніе это, однако, послужило источникомъ многочисленныхъ недоразумѣній, вслѣдствіе чего, послѣ продолжительныхъ треній и судебныхъ споровъ, въ 1912 году между городомъ и казной состоялось соглашеніе, въ силу котораго городъ получилъ исключительное право на добываніе песка и щебня между желѣзнодорожнымъ мостомъ и ярмарочной площадью. Право это, однако, вслѣдствіе проведенной впослѣдствіи регуляціи рѣки стало призрачнымъ.

Относительно корчмъ было оставлено въ силѣ рѣшеніе Мадьярск. королевскаго намѣстничества отъ 22. VII. 1845 № 25692, по которому на каждыхъ три казенныхъ, точнѣе помѣщичьихъ, корчмы приходилось двѣ городскихъ. Это право, однако, послѣдующими законами было отмѣнено.

Городскія публичныя площади (városi közterek), были въ гл. XV. соглашенія признаны безусловной собственностью общины (т.е. города), но съ тѣмъ, однако, ограниченіемъ, что таковыя безъ разрѣшенія казны не могутъ быть застроены, и что ярмарочное право, на взиманіе рыночнаго сбора, или пошлины, осталось за казной, которой для этой цѣли и въ дальнѣйшемъ предоставлялись городскія площади безплатно.

Ярмарочное право (jus mendinale) городъ пріобрѣлъ у казны, которой оно принадлежало по праву помѣщицы, путемъ обмѣна. Дня 27 сентября 1869 года былъ въ Ужгородѣ заключенъ договоръ, въ силу котораго городъ Ужгородъ, взамѣнъ за уступленное ему ярмарочное право и связанное съ нимъ право на взиманіе рыночнаго сбора, на вѣчныя времена освободилъ казну отъ общинныхъ прямыхъ и добавочныхъ налоговъ, a также принялъ на себя обязательство чистить и убирать улицы, рынки и торговыя площади города, каковое обязательство дотолѣ лежало на казнѣ.

Какъ «презентъ» за уступчивость, проявленную имъ при заключеніи соглашенія, получилъ городъ — для постройки на его участкѣ городской ратуши — обветшалое зданіе «Бѣлый корабль», получившее свое названіе повидимому отъ помѣщавшейся въ немъ одноименной корчмы.

Населеніе города не было, повидимому, довольно результатами соглашенія, такъ как еще въ томъ же году было городской думой подано отъ имени урбаріальныхъ жидлярей на имя монарха прошеніе о повышеніи прирѣзки для каждаго жидляра съ 3/4 морга на цѣлый моргъ. Ходатайство это было удовлетворено, но съ той разицей, что дополученные такимъ образомъ 176 морговъ были предоставлены самому городу, a не отдѣльнымъ жидлярамъ. Городская Дума, однако, рѣшила предложить имъ недостающую четверть морга купить у города по 25 флореновъ и на вырученныя такимъ образомъ деньги построить на мѣстѣ «Бѣлаго корабля» новую городскую управу. — Для этой цѣли былъ даже созданъ особый фондъ, пополнявшійся вырученными отъ продажи участковъ деньгами.

Плану этому, однако, не было суждено осуществиться, такъ какъ долги за проданные участки взыскивались весьма небрежно, цѣлыми десятилѣтіями, a вырученныя съ теченіемъ времени суммы, были въ случаѣ надобности использованы для покрытія бюджетныхъ дефицитовъ, вслѣдствіе чего фондъ, наличность котораго между тѣмъ постепенно таяла, окончательно прекратился.[4]

Послѣ отмѣны крѣпостного права еще продолжали существовать нѣкоторые пережитки феодализма, какъ монопольное право помѣщика на мясныя лавки, далѣе право взимать аренду съ лавокъ, находящихся на урбаріальных участкахъ и другія привилегіи. Всѣ они были отмѣнены закономъ №LIII. 1871, которымъ, между прочимъ, минимальный размѣръ лѣcной прирѣзки, полагающейся бывшимъ крѣпостнымъ изъ помѣщичьяго лѣса, былъ установленъ по два морга на одинъ полный тягловый надѣлъ. Къ сожалѣнію урбаріальное соглашеніе вь Ужгородѣ состоялось еще до изданія этого закона, поэтому предоставляемыя имъ выгоды не могли быть населеніемъ Ужгорода использованы. Въ урбаріальное соглашеніе не входили, однако, погреба, гумна, виноградники, сады и огороды. Согласно главѣ XIII. таковые подлежали выкупу за цѣну, установленную судебнымъ порядкомъ. Надлежащій споръ былъ возбужденъ казной только въ 1889 году передъ областнымъ судомъ въ Береговѣ, который своимъ рѣшеніемъ за № 3685/1893 установилъ окончательный размѣръ выкупа, подлежащаго уплатѣ вмѣстѣ съ процентами за 3—4 десятка лѣтъ.

Этимъ законченъ былъ дѣлежъ имущества между помѣщицей-казной и ея бывшими подданными, ставшими послѣ того полноправными собственниками выдѣленнаго имъ имущества.

Послѣ проведенія урбаріальнаго соглашенія помѣщичьи владѣнія стали замѣтно убывать. Потерявъ вслѣдствіе отмѣны крѣпостного права, a съ нимъ и барщины (robot) значительную часть своихъ доходовъ и даровую рабочую силу, казна поспѣшила сбыть часть ставшаго для нея, повидимому, убыточнымъ, имущества.

Свыше 600 катастральныхъ морговъ пахотной земли купилъ у нея городъ, который въ свою очередь большую часть купленныхъ имъ земель перепродалъ съ приличнымъ барышомъ горожанамъ. Отъ этой продажи городъ выручилъ столько, что смогъ уплатить казнѣ полностью всю покупную цѣну, a сверхъ того еще около 200 морговъ пахотной земли и луга (нынѣ общинное пастбище и аэродромъ) осталось ему, можно сказать, даромъ.

Изъ этого комплекса 34 1/2 морга городъ въ 1902 году уступилъ обратно казнѣ въ обмѣнъ за нынѣшній городской паркъ. Въ 1892 году городъ купилъ у казны на такъ наз. «Вербникѣ» (Füzes) около 30 морговъ земли за 7800 флореновъ, часть которой (20.490 кв. саженей) потомъ перепродалъ за 15.506.25 флореновъ и еще осталось ему сверхъ барыша около 17 морговъ земли.

Интравиллановъ (усадебныхъ участковъ) продала казна 13, изъ коихъ 2, a именно старыя казармы и постоялый дворъ «Черный Орелъ», находившійся посерединѣ «Орлиной» площади (нынѣ пл. Масарика) купилъ городъ. Упомянутый постоялый дворъ, ввиду его обветшалости (строился въ 1780 г.) былъ въ 1905 году снесенъ. Кромѣ того на улицѣ «Великой» (Nagy ucca) былъ казной пожертвованъ участокъ греко-католической дѣвичьей школѣ, a на улицѣ Капигульной, другой участокъ для бурсы.

Наканунѣ Великой войны, въ 1912 году у казны оставалось еще 990 морговъ и 1408 кв. саженей, изъ коихъ 506 морговъ и 1240 кв. саженей приходилось на лѣсъ. Въ то же время у населенія, a частично у города, имѣлось уже 4085 морговъ и 264 кв. саженей, что составляло 4/5 всей территоріи города, равняющейся 5076 моргамъ и 72-мъ кв. саженямъ.[5] Такимъ образомъ въ теченіе нѣсколькихъ десятковъ лѣтъ въ имущественномъ отношеніи произошелъ значительый сдвигъ въ пользу населенія, которое благодаря этому въ матеріальномъ отношеніи значительно окрѣпло, что весьма благопріятно отразилось на дальнѣйшемъ развитіи города.

Изъ пережитковъ феодализма дольше всего держалось мыто (hidvám), взимавшееся казной съ иногородцевъ (ужгородцы были согласно гл. XI. урбаріальнаго соглашенія отъ мыта освобождены) на мосту по «дворянскому праву» (nemesi jogon), хотя дворянскія привилегіи уже давно — нѣсколько десятковъ лѣтъ тому назадъ — были отмѣнены. Это «дворянское право» казны было, по настоятельному требованію города, отмѣнено только дня 30 сентября 1909 года, распоряженіемъ министерства финансовъ за № 102287 отъ 30 сентября 1907 г.[6]

Угрію населяли, кромѣ мадьяръ, русскіе, называвшіеся угророссами, словаки, поляки, сербо-хорваты, словинцы, румыны, нѣмцы и евреи.

Языкомъ общенія между этими разношерстными племенами и расами первоначально служилъ языкъ латинскій, являвшійся въ теченіе добрыхъ девяти столѣтій оффиціальнымъ языкомъ мадьярскаго государства, въ которомъ поэтому и не было національной розни въ современномъ смыслѣ слова. Это мирное сожительство населявшихъ Угрію народовъ было вдругъ нарушено пробудившимся въ концѣ XVIII столѣтія мадьярскимъ національнымъ шовинизмомъ, преслѣдовавшимъ не только одну цѣль — замѣнить оффиціальный языкъ латинскій мадьярскимъ, но стремившимся также проглотить въ конечномъ итогѣ всѣ остальныя народности посредствомъ постепенной ихъ денаціонализаціи.

Первымъ признакомъ пробужденія мадьярскаго національнаго самосознанія былъ законъ № 16 съ 1791 года, которымъ мадьярскій языкъ вводился въ среднія и высшія учебныя заведенія, какъ предметъ чреззычайный. Годъ спустя, въ силу закона № 7 отъ 1792 года, мадьярскій языкъ становится на территоріи Угріи (кромѣ Хорватіи и Семиградіи) уже предметомъ обязательнымъ. Этимъ же закономъ, вскорѣ послѣ выпуска изъ школъ соотеѣтствующихъ кадровъ, было предписано требовать отъ новопринимаемыхъ чиновниковъ знаніе мадьярскаго языка.

Въ качествѣ слѣдующаго этапа въ намѣченномъ пути, въ 1805 году былъ изданъ сеймомъ законъ № V, въ силу котораго мадьярскій языкъ возводился въ степень вспомогательнаго оффиціальнаго языка, на которомъ вѣдомства могли сноситься съ мадьярскимъ королевскимъ намѣстничествомъ наравнѣ съ языкомъ латинскимъ. Закономъ № III. отъ 1836 года мадьярскій текстъ законовъ былъ объявленъ автентичнымъ и получилъ такимъ образомъ первенство надъ языкомъ латинскимъ, который потомъ закономъ № VI. 1840 года былъ совсѣмъ отмѣненъ въ качествѣ оффиціальнаго языка и уступилъ мѣсто всецѣло языку мадьярскому, ставшему такимъ образомъ единственнымъ для всѣхъ вѣдомствъ, отчасти и для церковныхъ, обязательнымъ оффиціальнымъ языкомъ. Въ довершеніе всего закономъ № II. отъ 1844 года мадьярскій языкъ былъ объявленъ преподавательнымъ языкомъ во всѣхъ школахъ Угріи. О какихъ либо правахъ остальныхъ народностей, составлявшихъ добрую половину населенія, не было сказано въ приведенныхъ законахъ ни слова. Эти народности были поставлены какъ бы внѣ закона.

Мадьярская національная агрессивность встревожила отдѣльныя народности Угріи и вызвала у нихъ сильнѣйшую реакцію, проявившуюся впослѣдствіи даже въ видѣ вооруженнаго сопротивленія. Подъ напоромъ мадьярской нетерпимости поневолѣ пробудилось дремавшее дотолѣ самосознаніе меньшинственныхъ народовъ, что и дало толчехъ къ національному ихъ возрожденію.

Возрожденческое движеніе охватило также карпаторусскій народъ, который, впрочемъ, всегда сознавалъ свое племенное и культурное единство съ остальнымъ русскимъ міромъ. Главнымъ очагомъ этого движенія сталъ Ужгородъ, который въ качествѣ столицы нераздѣльной тогда еще Мукачевской епархіи (Пряшевская епархія была выдѣлена изъ нея только въ 1818 r.), былъ въ то время уже первымь національно-культурнымъ центромъ всего карпаторусскаго народа, у котораго, кромѣ церковныхъ, другихъ національныхъ институцій, собственно, и не было. Въ то время церковь была, можно сказать, единственной носительницей русскости, съ которой она ввиду славянскаго богослужебнаго языка и восточно-церковнаго обряда, неразрывно была связана.

Въ дѣлѣ возрожденія карпаторусскаго народа важнѣйшую роль сыграла ужгородская богословская семинарія, являющаяся до сихъ поръ единственнымъ высшимъ учебнымъ заведеніемъ на Подкарпатской Руси. Она дала карпаторусскому народу, много образованныхъ и самоотверженныхъ культурныхъ работниковъ и безстрашныхъ борцовъ за его права и лучшую долю.

Въ 1833 году появился въ Ужгородѣ таинственный россіянинъ, личность котораго до сихъ поръ такъ и не была установлена. Звали его Константиномъ Матезонскимъ, но врядъ ли это была его настоящая фамилія. Онъ явился къ тогдашнему епископскому викарію Чурговичу и предложилъ ему, что онъ можетъ создать церковный хоръ, который будетъ пѣть въ четыре голоса. Предложеніе это было встрѣчено съ недовѣріемъ и сомнѣніемъ. Одинъ изъ канониковъ, какъ говорятъ, даже предложилъ ему, чтобы для пущей убѣдительности онъ самъ бы спѣлъ въ четыре голоса. Это, на первый взглядъ кажущееся дикимъ, предложеніе будетъ современному человѣку хотя бы отчасти понятнымъ, если принять вo вниманіе, что въ тѣ времена не только въ Ужгородѣ, но и во всей Австро-Венгріи не знали хорового пѣнія. Люди пѣли просто въ одинъ голосъ (такъ поетъ простонародье инородцевъ до сихъ поръ) стараясь при томъ перекричатъ другъ друга. Неудивительно поэтому, что при такихъ обстоятельствахъ Матезонскому стоило не мало труда убѣдить достопочтенныхъ духовныхъ отцовъ въ серьезности своего предложенія, которое въ концѣ концовъ, послѣ большихъ колебаній, всетаки было принято и онъ былъ назначенъ дирижеромъ будущаго четырехголоснаго кафедральнаго хора. Ему была предоставлена квартира со столомъ при церковной семинаріи въ замкѣ и назначенъ окладъ жалованія въ 300 флореновъ въ годъ.

Матезонскій оказался въ высшей степени талантливымъ дирижеромъ. Онъ въ короткое время создалъ, главнымъ образомъ изъ богослововъ и гимназистовъ, прекрасный хоръ, который назвалъ «Гармоніей». Хоръ этотъ кромѣ своего высоко художественнаго уровня, славился еще и тѣмъ, что это былъ первый многоголосный хоръ въ Австро-Венгріи. Изъ Ужгорода многоголосное хоровое пѣніе было учениками Матезонскаго со временемъ перенесено въ Пряшевъ и Мукачево, a впослѣдствіи въ Будапештъ и Вѣну, откуда потомъ pacпpocтpaнилocь по всей Австро-Венгріи.

Какъ видно изъ вышеизложеннаго, дѣятельность Матезонскаго оказалась въ области развитія вокальнаго искусства эпохальной не только для карпаторусскаго народа, и въ частност и для Ужгорода, но и для всей бывшей Австро-Венгріи.

Въ теченіи 25-ти лѣтъ состоялъ Матезонскій регентомъ ужгородской «Гармоніи». Его дѣятельность не ограничивалась все же одной только областью вокальнаго искусства. Живя въ замкѣ, онъ находился въ постоянномъ общеніи съ богословами, для которыхъ онъ былъ живымъ источникомъ не только русскаго вокальнаго искусства, но и русской культуры и русскаго языка вообще. Онъ въ теченіе своей двадцатипятилѣтней дѣятельности привилъ многимъ поколѣніямъ карпаторусскихъ богослововъ любовь ко всему русскому и возбудилъ въ нихъ не только національное самосознаніе, но и національную гордость. Онъ былъ не только высокообразованнымъ и талантливымъ человѣкомъ, но обладалъ и необыкновеннымъ личнымъ обаяніемъ, которое сразу обвораживало каждаго, кто съ нимъ соприкасался. Умеръ онъ въ замкѣ дня 28 декабря 1858 года, оставивъ послѣ себя наилучшую память. За нимъ до сихъ поръ сохранилась ласкательная кличка «Батько Матезонский».

Похороненъ Матезонскій на епархіальномъ кладбищѣ въ Ужгородѣ, гдѣ въ 1881-мъ году 23-го апрѣля въ Страстную субботу — ночью — былъ ему поставленъ ero поклонниками надгробный крестъ-памятникъ. — Памятникъ этотъ былъ изготовленъ въ с. Кушницѣ и привезенъ въ Ужгородъ бывшимъ ученикомъ Матезонскаго, Гавріиломъ Мустяновичемъ, тогдашнимъ кушницкимъ священникомъ, тайкомъ на подводѣ, такъ какъ высказывать открыто симпатіи къ русскимъ было вь то время дѣломъ слишкомъ ужъ рискованнымъ.

Въ ужгородской гимназіи, гдѣ языкомъ преподаванія являлся языкъ латинскій, кафедра мадьярскаго языка была учреждена вь 1791-мъ году, по всей вѣроятности въ силу приведеннаго выше закона № 16 съ 1791 г. Въ 1844 году въ силу закона № 2 того же 1844 года (§ 9) былъ латинскій преподавательный языкъ и въ ужгородской гимназіи замѣненъ языкомъ мадьярскимъ. Даже преподаваніе Закона Божія для учениковъ греко-католическаго вѣроисповѣданія, которое въ трехъ низшихъ классахъ гимназіи велось дотолѣ по русски, было приказано вести на мадьярскомъ языкѣ, при чемъ только въ видѣ исключенія допускались поясненія и на русскомъ языкѣ.

Противъ мадьярской національной агрессіи первыми поднялись съ оружіем въ рукахъ хорваты и сербы, къ которымъ потомъ присоединились и другіе немадьярскіе народы, главнымъ образомъ румыны и словаки. Вѣнскій дворъ принялъ сторону всѣхъ этихъ народностей, такъ какъ у мадьяръ обнаружививалась тенденція отторгнуться отъ Австріи и образовать самостоятельное государство. Однако, мадьяры, предводительствуемые крайнимъ радикаломъ и націоналистомъ, адвокатомъ Людовикомъ Кошутомъ, не пошли на уступки и подняли возстаніе, вылившееся въ настоящуго войну. Въ этой войнѣ, по простонародному называемой «кошутовой», мадьяры, въ рядахъ которыхъ сражалось множество польскихъ добровольцевъ, между ними нѣсколько бѣжавшихъ изъ Царства Польскаго выдающихся генераловъ, одержали надъ императорскими войсками рѣшительный верхъ. Подъ впечатлѣніемъ военныхъ успѣховъ, мадьярскій сеймъ въ Дебрецинѣ дня 14 апрѣля 1849 года низложилъ Габсбурговъ съ мадьярскаго престола и правителемъ самостоятельной Угріи избралъ Людовика Кошута. Тогда молодой императоръ Францъ Іосифъ, потерявъ всяхую надежду собственными силами справиться съ мятежными мадьярами, обратился къ русскому царю Николаю І-му, ссылаясь на дѣйствовавшій между обоими государствами такъ наз. «священный союзъ», съ просьбой о помощи.

Въ отвѣтъ на эту просьбу, русскій царь въ исполненіе своихъ союзническихъ обязанностей, въ началѣ лѣта 1849 г. двинулъ свои войска подъ начальствомъ генерала Паскевича черезъ Карпаты въ Угрію. Русскія войска, можно сказать, съ молніеносной быстротой подавили возстаніе. Дня 13 августа 1849 года подъ Вилагошемъ сдались русскимъ послѣдніе остатки мадьярскаго войска. Русскія войска были встрѣчены славянскимъ населеніемъ Угрія съ большимъ воодушевленіемъ и восторгомъ. Многіе солдаты были поэтому даже убѣждены, что они находятся все еще въ Россіи и все спрашивали, гдѣ же будетъ, наконецъ, земля непріятельская, мадьярская.[7]

Въ Ужгородѣ русскія войска побывали 1-го сентября 1849 года, когда возстаніе уже было подавлено. Съ ихъ пребываніемъ въ Ужгородѣ связано уничтоженіе (посредствомъ сожженія) кошутовскихъ банкнотовъ, т. е. бумажныхъ денегъ, выпущенныхъ мадьярскимъ революціоннымъ правительствомъ безъ надлежащаго золотого покрытія.[8]

Русскій походъ сильно поднялъ національное самосознаніе австрійскихъ славянъ, особенно карпатороссовъ. Это былъ, собственно, единственный положительный результатъ этого, съ военной точки зрѣнія блестящаго похода, кромѣ смертельной ненависти мадьяръ и вѣроломной измѣны Австріи, ничего не давшаго Россіи.

Въ русской интервенціи видную роль сыгралъ выдающійся карпаторусскій политикъ и общественный дѣятель Адольфъ Ив. Добрянскій, состоявшій уполномоченнымъ австрійскаго императора при штабѣ русскаго главнокомандующаго. По нѣкоторымъ свѣдѣніямъ капитуляція мадьярскаго войска подъ Вилагошемъ дня 13. VIII. 1849 года произошла при его посредничествѣ, чего ему впослѣдствіи мадьяры не могли простить.

Еще въ разгарѣ мадьярскаго возстанія была издана императорскимъ указомъ для Угріи новая, такъ наз. «мартовская конституція». Согласно этой конституціи Угрія (безъ Семиградіи и Хорвато-Славоніи) была раздѣлена на пять областей или округовъ. Одной изъ этихъ областей была область Кошицкая, къ которой принадлежала также нынѣшняя Подкарпатская Русь. Оффиціальнымъ языкомъ и языкомъ обученія въ Кошицкой области былъ установленъ языкъ русскій. Къ сожалѣнію «мартовская конституція» въ 1851 году была уже отмѣнена, a въ вѣдомствахъ и школахъ въ качествѣ оффиціальнаго языка былъ введенъ языкъ нѣмецкій.[9]

Послѣ подавленія мадьярскаго возстанія наступилъ такъ наз. абсолютистическій режимъ, который несмотря на всеобщую тенденцію германизаціи, весьма благопріятствовалъ національному возрожденію отдѣльныхъ народностей Угріи, лишенныхъ во время прежняго мадьярскаго «конституціоннаго» режима элементарныхъ меньшинственныхъ правъ. Вѣнскій дворъ руководился при этомъ не какимъ либо особымъ чувствомъ благодарности, которое онъ долженъ былъ бы питать къ оставшимся ему вѣрными немадьярскимъ народностямъ, если бы ему таковое чувство не было чуждо вообще, a простымъ политическимъ разсчетомъ, желая такимъ образомъ противодѣйствовать національной экспансіи мятежныхъ мадьяръ. Въ теченіе сравнительно короткаго періода абсолютизма и опалы мадьярской національности карпаторусскій народъ проявилъ подъ предводительствомъ Адольфа Ив. Добрянскаго большую активность. Появилась сразу цѣлая плеяда талантливыхь писателей и самоотверженныхъ тружениковъ, задавшихся цѣлью вырвать карпаторусскій нapод изъ вѣкового національнаго униженія и соціальнаго угнетенія.

Возродившійся карпаторусскій народъ сталъ предъявлять свои права во всѣхъ областяхъ государственно-общественной жизни, въ первую же очередь въ области народнаго просвѣщенія.

Съ наступленіемъ новаго режима въ ужгородской гимназіи началась борьба изъ-за русскаго языка, который былъ введенъ въ силу «мартовской» конституціи въ трехъ низшихъ классахъ (въ то время гимназія была 6-ти классная), въ остальныхъ же какъ обязательный предметъ. Это произошло безъ особаго затрудненія, такъ какъ и директоръ гимназіи, Иванъ Чурговичъ (1825—1856) и большинство преподавателей были по національности русскіе. Одновременно съ этимъ прекратилось также и совмѣстное обученіе Закону Божію русскихъ съ католиками, чѣмъ и былъ положенъ конецъ латинизаціи русской молодежи.

Противъ новаго порядка вещей возстала мѣстная мадьярская общественность во главѣ съ тогдашнимъ ксендзомъ, требуя устраненія русскаго языка изъ гимназіи. Благодаря этимъ проискамъ обученіе на русскомъ языкѣ постепенно прекращалось, пока съ 1856—57 учебнаго года русскій преподавательный языкъ не былъ замѣненъ нѣмецкимъ, при чемъ мадьярскій языкъ примѣнялся въ качествѣ вспомогательнаго. Послѣ того русскій языкъ оставался только въ качествѣ предмета и то главнымъ образомъ только въ высшихъ классахъ, при чемъ обязателенъ былъ лишь для учениковъ русской національности. Обученію русскому языку посвящено было всего по два урока въ недѣлю, кромѣ того греко-католическій Законъ Божій преподавался на русскомъ языкѣ.[10]

Въ то же время въ организаціи гимназіи настала существенная перемѣна. Она была въ силу реформы средней школы (Organisationsentwurf) превращена изъ шестиклассной въ восьмиклассную. Седьмой классъ былъ открытъ въ 1856 году, a восьмой въ слѣдующемъ. Зданіе гимназіи оказалось, однако, тѣснымъ, необходимымъ стало поэтому расширить его пристройкой. Расходы по пристройкѣ принялъ на себя городъ подъ условіемъ, что главнымъ преподавательнымъ языкомъ останется языкъ мадьярскій. Въ 1857—58 годахъ пристроено было параллельно съ фасадомъ 6 новыхъ помѣщеній, для каковой цѣли городомъ израсходовано было 10.171. флор.[11] Это была по тѣмъ временамъ очень крупная сумма, особено если принять во вниманіе, что, напримѣръ, въ 1859 году приходная часть городского бюджета равнялась всего 4.866.47 фл.[12]

Между тѣмъ въ политикѣ вѣнскаго двора наступила существенная перемѣна, направленная въ сторону примиренія съ мадьярами, отрицательному отношенію которыхъ къ государству приписывалось пораженіе Австріи въ итальянскомъ походѣ. Благодаря этому постепенно стали возстанавливаться прежніе порядки. Такъ указомъ отъ 19 апрѣля 1860 г. было отмѣнено дѣленіе Угріи на 5 областей, далѣе указомъ отъ 20 октября того же года были возстановлены почти цѣликомъ прежніе административные органы. Тѣмъ же указомъ былъ мадьярскій языкъ возстановленъ въ правахъ оффиціальнаго языка Угріи. Почти одновременно съ этимъ королевскимъ указомъ отъ 5 октября 1861 года за № 13.583 проведена была школьная реформа, въ силу которой въ областяхъ со смѣшаннымъ населеніемь, наравнѣ съ мадьярскимъ языкомъ, какъ главнымъ языкомъ обученія, допускались въ качествѣ второстепенныхъ преподавательныхъ языковъ также меньшинственные языки.

Распоряженіемъ королевскаго намѣстничества отъ 5 октября 1862 г. за № 66.360 въ ужгородской гимназіи, которая указомъ того же намѣстничества отъ 21 октября 1861 года за № 58.244 причислена была къ разряду гимназій со смѣшаннымъ преподавательнымъ языкомъ, были открыты для русской молодежи двѣ русскихъ кафедры, a именно одна по русскому языку, a одна по исторіи и географіи. Въ силу сихъ указовъ, начиная съ 1862—63 учебнаго года, русскіе ученики стали во всѣхъ классахъ обучаться русскому языку и словесности, какъ предмету для нихъ обязательному, a начиная съ III-го класса стали учиться по русски также исторіи и географіи.

Карпаторусская общественность дѣлала тѣмъ временемъ чрезвычайныя усилія, чтобы возможно больше использовать благопріятствовавшій меньшинственнымъ народамъ Угріи періодъ абсолютизма для укрѣпленія русскихъ національныхъ позицій.

Въ 1850 году улицы Ужгорода получили русскія названія и надписи, которыя, однако, черезъ два года были опять замѣнены мадьярскими.[13]

Нужно полагать, что названіе «Ужгородъ», замѣнившее послѣ развала Австро-Венгріи прежнее мадьярское названіе «Унгваръ», возникло также въ тѣ времена національнаго пробужденія.

Въ 1861-мъ году образовалось въ Ужгородѣ общество «Русскій кругъ», основной камень котораго находится до сихъ поръ въ замкѣ.

Въ томъ же 1861-мъ году было учреждено русское издательское общество подъ именемъ «Общества Василія Великаго», распроспранявшее своими изданіями въ теченіе многихъ десятковъ лѣтъ русскую культуру и письменность. Въ 1867-мъ году былъ основанъ русскій клубъ подъ названіемъ «Русская Бесѣда» который, однако, вслѣдствіе наступившаго между тѣмъ новаго режима, скоро прекратилъ свое существованіе.

Національная жизнь, главнымъ очагомъ которой былъ именно Ужгородъ, забила ключемъ. Стали печататься русскіе учебники, выходить газеты, журналы, издаваться книги, что являлось нагляднымъ признакомъ сильнаго національнаго подъема.

Этотъ сильный національный подъемъ давалъ надежду на лучшее будущее Карпаторусскаго, или какъ тогда его называли Угрорусскаго народа. Надеждѣ этой, однако, не было суждено сбыться. Вѣнскій дворъ подъ впечатлѣніемъ проигранной войны съ Пруссіей (1866г.), пошелъ на полное примиреніе съ мадьярами, предоставивъ имъ на милость и немилость остальные населявшіе Угрію народы, за исключеніемъ своихъ любимцевъ хорватовъ (имѣвшихъ, кстати сказать, свою родовитую аристократію), которые получили по его настоянію полнѣйшую національную автономію. Вслѣдствіе этого примиренія въ 1867-мъ году создана была на принципѣ дуализма двуединая Австро-Венгерская монархія, состоявшая изъ двухъ равноправныхъ и въ сущности самостоятельныхъ частей, возглавляемыхъ однимъ монархомъ и имѣвшихъ общую валюту и таможенную границу, далѣе общее заграничное представительство, a частично также общую армію. Это было государственное образованіе сѣ трудомъ поддающееся точной юридической дефиниціи.

Результаты австро-мадьярскаго соглашенія не заставили себя долго ждать. Королевскимъ указомъ отъ 16 октября 1869 года было обученіе исторіи и географіи на русскомъ языкѣ въ ужгородской гимназіи отмѣнено. Это былъ для русскаго народа сокрушительный ударъ, особенно если принять во вниманіе то обстоятельство, что ужгородская гимназія была въ то время единственной на территоріи нынѣшней Подкарпатской Руси. Русскій языкъ, какъ предметъ для учениковъ греко-католическаго вѣроиповѣданія обязательный, преподавался, однако, еще до 1879 года, когда по ходатайству преподавательской корпораціи министерство народнаго просвѣщенія отдало распоряженіе, по которому только тѣ ученики обязаны будутъ посѣщать уроки русскаго языка, родители и опекуны коихъ изъявятъ объ этомъ свое желаніе. Такимъ образомъ съ 1879/80 года русскій языкъ пересталъ быть обязательнымъ предметомъ. Это, правда, противорѣчило §-у 18 закона № LIV о равноправіи народностей, однако, властьимущіе изъ за этого особыхъ угрызеній совѣсти не имѣли, тѣмъ болѣе, что упомянутый законъ властями вообще очень слабо соблюдался. Въ довершеніе всего распоряженіемъ министерства народнаго просвѣщенія отъ 13 апрѣля 1881 года былъ русскій языкъ изъятъ изъ числа предметовъ, входившихъ въ составъ испытаній зрѣлости.[14] Этимъ закончилась въ ужгородской гимназіи неравная борьба за русскій языкъ, который такимъ образомъ былъ отодвинутъ совсѣмъ на задній планъ. Ему было предоставлено всего по одному сводному для всѣхъ классовъ уроку въ недѣлю. Окончательно устранить русскій языкъ изъ гимназіи не представлялось возможнымъ по соображеніямъ вѣроисповѣднаго характера, такъ какъ необходимо было дать ученикамъ, готовящимся въ священники, хотя бы минимальную возможность усвоить основы русской грамматики, являющейся въ свою очередь ключемъ къ изученію церковно-славянскаго языка.

Не удивительно, что при такихъ обстоятельствахъ русское движеніе подъ давленіемъ властей постепенно замирало, и къ началу XX. вѣка окончательно заглохло. Въ 1903 году прекратило свое существованіе «Общество Св. Василія Великаго», бывшее можно сказать послѣднимъ очагомъ русской культуры, превратившись въ книгопечатное О-во «Унія» (Unio) основанное уже совсѣмъ на иныхъ національныхъ началахъ.

Только въ душѣ простого народа продолжала еще теплиться искорка національнаго самосознанія.

Съ теченіемъ времени и въ устройствѣ общиннаго самоуправленія города настали существенныя перемѣны. Въ старину, какъ уже было сказано, староста и остальныя должностныя лица города избирались общимъ собраніемъ жителей, владѣвшихъ въ городѣ домами или другими недвижимостями. Староста (főbíró) избирался обыкновенно изъ 3-хъ, a иногда изъ 5-ти кандидатовъ помѣщицы-казны. Этотъ распорядокъ былъ утвержденъ также закономъ № IX 1836 года, который, однако, ввиду скоро послѣдовавшаго освобожденія города изъ подъ помѣщичьей власти, потерялъ дѣйствующую силу.

Закономъ № XXIV 1848 года избирательный порядокъ муниципальныхъ городовъ (законъ-№ ХХIII 1848 г.) былъ распространенъ также на города съ организованнымъ совѣтомъ, къ разрядѵ которыхъ былъ между тѣмъ Ужгородъ причисленъ комитатскими властями.

Во время абсолютизма староста, городскія должностныя лица и члены городского представительства (képviselők) назначались комитатскимъ начальствомъ, при чемъ староста получилъ титулъ городского головы (бургомистръ — polgármester).

Въ 1860-мъ году было возстановлено вмѣстѣ съ областнымъ (комитатскимъ) и общинное самоуправленіе, ввиду чего городское начальство стало опять избираться населеніемъ. Одновременно старостѣ былъ возвращенъ его прежній титулъ «главный судья» (főbíró).[15]

Въ 1855 году городская дума состояла только изъ 24 членовъ, каковое число впослѣдствіи постепенно увеличивалось. Такъ въ 1859 году число членовъ думы равнялось уже 30-ти. Въ 1860 году была избрана дума изъ -60 членовъ. Дума избранная дня 27 іюля 1867 года на основаніи закона № XXIII 1848 года состояла уже изъ 72-хъ членовъ.[16]

Закономъ № IV 1869 года было правосудіе изъято изъ вѣдѣнія административныхъ властей и ввѣрено особымъ судебнымъ вѣдомствамъ. Этимъ компетенція городского совѣта, который, какъ извѣстно, до сихъ поръ исполнялъ судебную власть первой инстанціи, была значительно урѣзана.

Существенную перемѣну внесъ въ городскую администрацію законъ № XVII 1871 года, которымъ впервые было подробно упорядочено общинное самоуправленіе и опредѣлены его органы и кругъ ихъ дѣятельности. Первая дума, избранная въ 1872 году на основаніи этого закона состояла изъ 112 членовъ. Скоро, однако, и этотъ законъ потерялъ силу. Онъ былъ замѣненъ закономъ № ХХII 1886 года, безъ измѣненія дѣйствовавшимъ вплоть до развала Австро-Венгріи.

Согласно этому закону органами городского самоуправленія были городской голова, городской совѣтъ и городская дума. Въ составъ городского совѣта входили староста, какъ предсѣдатель, главный городской нотаріусъ, гор. совѣтники (въ Ужгородѣ ихъ было 2) гор. прокуроръ (юрисконсультъ), главный городской врачъ и полицейскій капитанъ (начальникъ городской полиціи). Послѣдній не имѣлъ, однако, права голоса по хозяйственнымъ и финансовымъ дѣламъ города. Какъ староста, такъ и остальные члены совѣта были выборными городскими чиновниками, избиравшимися городской думой срокомъ на 6 лѣтъ. Исключеніемъ былъ только начальникъ полиціи, котораго назначалъ мѣстный представитель правительства — главный жупанъ. Остальные городскіе служащіе избирались городской думой большей частью пожизненно.

Слѣдуетъ отмѣтить. что городской совѣтъ, несмотря на то, что состоялъ сплошь изъ выборныхъ городскихъ служащихъ, являлся не только исполнительнымъ органомъ городского самоуправленія, но исполнялъ также на территоріи города государственную административно-полицейскую власть І-ой инстанціи.

Городская дума состояла, — соотвѣтственно количеству населенія — изъ 136-ти членовъ, половину коихъ составляли самые крупные налогоплательщики въ городѣ, называвшіеся «вирилистами». Вторую половину городской думы составляли выборные представители населенія.

Какъ активное такъ и пассивное избирательное право принадлежало только классамъ имущимъ, т.е плательщикамъ прямыхъ государственныхъ налоговъ, располагавшимъ опредѣленнымъ минимальнымъ годовымъ доходомъ, подлежащимъ налогообложенію. Городъ былъ раздѣленъ на 4 избирательныхъ округа, для каждаго изъ коихъ установлено было извѣстное количество мандатовъ. Голосованіе было открытое и производилось посредствомъ листковъ. Каждый выборщикъ записывалъ на избирательномъ листкѣ столько именъ, сколько членовъ думы приходилось на данный округъ. Неграмотные, даже при наличіи всѣхъ остальныхъ предпосылокъ, избирательнымъ правомъ не пользовались.

Кромѣ «вирилистовъ» и выборныхъ представителей населенія, полноправными членами городской думы (съ правомъ рѣшающаго голоса) являлись также городскіе чиновники, входившіе въ составъ городского совѣта во главѣ со старостой, являвшимся предсѣдателемъ думы и еще нѣкоторые другіе высшіе городскіе чиновники.

Весьма характерно было для этой системы самоуправленія то обстоятельство, что женщины, малолѣтніе, опекаемые, и юридическіе лица (общества, церковныя общины, фундаціи и т.п.), если только они владѣли требуемымъ минимальнымъ имуществомъ, имѣли тоже избирательное право, коимъ, однако, могли пользоваться только черезъ своихъ уполномоченныхъ. Какъ видно изъ этого, источникомъ избирательнаго права, a тѣмъ самымъ и политическихъ правъ, являлось имущество, что придавало городскому самоуправленію нѣкоторое сходство съ акціонерными обществами.

Такимъ образомъ уже заранѣе — самимъ же избирательнымъ закономъ — исключались изъ городского самоуправленія элементы нежелательные для господствовавшей націи или правящихъ классовъ. По такимъ же принципамъ производились выборы въ комитатскія представительства. При такой избирательной системѣ для русскаго народа, въ основной своей массѣ неимущаго или малоимущаго, да къ тому же еще и неграмотнаго, не представлялось никакой возможности добиться даже минимальнаго политическаго вѣса. Особенно безнадежнымъ было его положеніе въ городахъ, гдѣ онъ, по злой волѣ судебъ, былъ представляемъ преимущественно низами населенія.

Послѣ отмѣны крѣпостного права, особенно же послѣ проведенія урбаріальнаго соглашенія, развитіе города пошло во всѣхъ отношеніяхъ болѣе быстро впередъ.

До 50-тыхъ годовъ прошлаго столѣтія улицы города не были мощены, за исключеніемъ небольшого пространства передъ зданіемъ гимназіи, вымощеннаго еще въ 1806 году. Постепенное и планомѣрное замощеніе улицъ началось только послѣ 1855 года. Первыми были вымощены улицы Большая Мостовая и Мало-Мостовая, a потомъ и многія другія. Улицы Радванская и Собранецкая были вымощены въ 1870-мъ году за счетъ государства.[17] Мостовыя состояли преимущественно изъ рѣчного булыжника.

По своей бѣдности городъ не былъ въ состояніи содержать въ исправности уличныя мостовыя, поэтому возбудилъ передъ министерствомъ общественных работ и коммуникацій ходатайство о предоставленіи ему права на взимнаніе съ иногороднихъ, при ихъ въѣздѣ на территорію города, мостового сбора или мыта. — Ходатайство города было удовлетворено и въ 1870 году на окраинахъ города устроены были заставы, у которыхъ съ пріѣзжихъ иногороднихъ стали взимать мыто. Концессія эта была удѣлена сначала на 5 лѣтъ съ тѣмъ, что чистый даходъ съ мыта долженъ быть обращенъ на приведеніе въ исправное состояніе мостовыхъ, Дѣйствительность этой концессіи была потомъ продлена нѣсколько разъ, пока въ 1906 году не была удѣлена городу новая концессія срокомъ на 20 лѣтъ. Изъ доходовъ мыта городъ строилъ не только мостовые, но также тротуары и каналы.[18]

Приблизительно одновременно съ мощеніемъ улицъ было положено начало канализаціи города, если не считать перваго канала, построеннаго въ 1799-мъ году изъ зданія гимназіи внизъ въ рѣку. Такъ въ 1857 году былъ построенъ каналъ по ул. Волняной (Gyapju нынѣ ул. Духновича), въ 1860 году по ул. Большой Мостовой (нынѣ улица Рашина), далѣе въ 1871 году по ул. Пивоваренной (Serház u. — нынѣ Самовольскаго), a въ слѣдующемъ 1872 году по ул. Капитульной, Учительской и Сечени (нынѣ пл. Корятовича). Эти первые каналы были сводчатые (каменные). Трубчатые каналы изъ бетона стали строиться толыко начиная съ 90-хъ годовъ прошлаго столѣтія.[19] Все же планомѣрной канализаціи, вплоть до Великой Войны, въ Ужгородѣ не было.

Въ 60-тыхъ годахъ прошлаго столѣтія былъ сооруженъ казной съ цѣлью использованія водной энергіи рѣки Ужа, каналъ, длиною приблизительно въ 12 километровъ съ запрудой подъ Невицкимъ замкомъ. У города, недалеко нынѣшн. электростанціи, каналъ этоть, называвшійся впослѣдствіи Малымъ Ужемъ (Kisung), былъ соединенъ съ существовавшимъ уже раньше каналомъ, построеннымъ еще кажется Другетами. Плотина этого первоначальнаго канала находилась согласно картѣ 1800 года напротивъ сооруженной недавно насосной станціи городского водопровода, у устья такъ наз. «Долины Смерти (Halálvölgy), которая являетcя ничѣмъ инымъ, какъ бывшимъ русломъ канала. Онъ еще нѣсколько лѣтъ тому назадъ протекалъ городомъ, и у нынѣшняго финансоваго управленія (Тыршова площ.) впадалъ въ Ужъ. Еще раньше каналъ этотъ полукругомъ обтекалъ Малое Галаго (на мѣстѣ Окружной ул. на Галаго) и у строющагося нынѣ новаго моста вливался въ Ужъ. Однако во время одного наводненія была узкая полоса, отдѣлявшая каналъ отъ рѣки, въ концѣ нынѣшней набережной Рошковича прорвана, послѣ чего на мѣстѣ прорыва, у теперешняго полицейскаго правленія, была сооружена небольшая плотина, дабы нижнее теченіе канала, огибавшее М.Галаго, не осталось безъ воды.

Ha каналѣ сооружены были заводы и предпріятія казны, изъ коихъ главными являлись лѣсопилка, валяльня и мельница. Въ 1900 году была мельница продана казной.

Первое денежное учрежденіе основалось въ Ужгородѣ въ 1865-мъ году въ видѣ акціонернаго общества съ основнымъ капиталомъ въ 30.000 фл. (300 акцій по 105 флор.). Оно носило названіе «Ungmegyei takarékpénztár» (Ужанская сберегательная касса).[20] Дотолѣ кредитъ, по видимому, обслуживался ростовщиками.

Закономъ № XVII 1867 года было удѣлено евреямъ равноправіе. Это имѣло также не малое значеніе для Ужгорода, четверть населенія котораго состояла уже въ то время изъ евреевъ, которые вскорѣ послѣ того, благодаря особому, врожденному имъ хозяйственному чутью, заняли въ экономической жизни города первенствующее мѣсто.

Большое значеніе имѣли для развитія Ужгорода, конечно, и желѣзныя дороги. Первая желѣзная дорога, соединившая Ужгородъ съ Ниредьгазой, была построена на основаніи закона № XXVIII. 1870 года. Въ 1893 году построена была акціонернымъ обществомъ «Ungvölgyi helyérdekü vasut r. t.», «Ужанская желѣзная дорога», соединившая Ужгородъ съ Великой Березной. Эта желѣзная дорога потомъ была, въ началѣ нашего вѣка (1904), продолжена до Ужка и дальше въ Галичину. Тогда же былъ построенъ нынѣшній желѣзный желѣзнодорожный мостъ, на мѣсто прежняго деревяннаго. Въ 1912 г. построена была желѣзная дорога Ужгородъ — Ваяны, продленная послѣ войны до Бановецъ, которая соединила долину Лаборца съ долиной Ужа. Наконецъ, во время Великой войны, построена была русскими военноплѣнными узкоколейная желѣзная дорога Ужгородъ — Анталовцы.

Къ своему несчастью Ужгородъ былъ чуть ли не въ теченіе двухъ столѣтій опальнымъ городомъ. Сперва у Габсбурговъ онъ попалъ въ немилость, какъ гнѣздо мятежныхъ куруцевъ, a потомъ и у мадьярскаго правительства, какъ опасный очагъ русскости. Этому неблагожелательству со стороны властей приписывается, между прочимъ, то обстоятельство, что сѣверо-восточная трансверсальная желѣзная дорога, построенная на основаніи закона за № ХІІІ/1868, была въ ущербъ доходности самой желѣзной дороги, ведена черезъ Новое Мѣсто подъ Шатромъ, Чопъ—Батю—Берегово, минуя Ужгородъ и Мукачево, и ,это несмотря на протестъ со стороны Ужгорода.

Закономъ № IV. 1869 года было правосудіе отдѣлено отъ администраціи и ввѣрено особымъ судебнымъ вѣдомствамъ. Въ связи съ этой реформой судами первой инстанціи были закономъ № XXXI. 1871 года установлены окружные суды (járásbíróság), a ІІ-ой инстанціи областные суды (törvényszék). Распоряженіемъ министерства правосудія отъ 2 ноября 1871 года № 9.225 въ Ужгородѣ былъ, кромѣ окружного суда, учрежденъ также областной судъ, къ которому принадлежали окружные суды ужгородскій, капушанскій, собранецкій и велико-березнянскій. Новоучрежденный областной судъ въ Ужгородѣ существовалъ, однако, недолго.

Распоряженіемъ отъ 31 іюля 1875 № 2722 онъ былъ упраздненъ, послѣ чего принадлежавшіе къ нему окружные суды были присоединены къ областному суду въ Береговѣ. Несмотря на усиленныя ходатайства, Ужгороду до переворота такъ и не удалось вернуть себѣ областной судъ, въ чемъ мѣстная общественность не безъ основанія усматривала признакъ непріязни къ городу правительственныхъ круговъ.

Большія заслуги въ дѣлѣ развитія города имѣетъ мукачевская греко-католическая епархія, обогатившая его многочисленными своими учрежденіями.

Кафедральный соборъ, полученный въ 1775 году вмѣстѣ съ прилегавшей къ нему іезуитской коллегіей (обитель и гимназія) и замкомъ въ подарокъ отъ Маріи Терезіи, былъ сперва тогдашнимъ епископомъ Андреемъ Бачинскимъ перестроенъ соотвѣтственно съ греко-восточнымъ обрядомъ, и только послѣ того въ 1780-омъ году былъ освященъ и переданъ своему предназаченію. Колокольни храма, однако, были въ столь неисправномъ состояніи, что однажды буря повалила одну изъ нихъ, послѣ чего ради симметріи снесена была и вторая колокольня. Однако, уже въ 1814 году были построены новыя колокольни въ восточномъ стилѣ. Тогда же, должно быть, была снесена и стоявшая сбоку временная звонница. Въ 1858 году стараніемъ епископа Василія Поповича былъ храмъ изнутри выкрашенъ вмѣстѣ съ иконостасомъ. Большой образъ на потолкѣ храма, изображающій «Воздвиженіе Честнаго Креста Господня» принадлежитъ кисти извѣстнаго живописца Фердинанда Выдра. Въ теченіе 1876 и 1877 гг. при епископѣ Иванѣ Пастели, былъ фасадъ храма перестроенъ и приведенъ въ современный видъ. Въ лѣвой колокольнѣ тогда былъ помѣщенъ большой колоколъ «Иванъ» вѣсомъ въ 49 q. Тогда же были колокольни снабжены часами.

Епископскую резиденцію перестроилъ въ 1846 году еп. Василій Поповичъ и придалъ ей современный видъ. Вѣ резиденціи помѣщается, кромѣ цѣннѣйшаго епархіальнаго архива, также епархіальная библіотека, состоящая приблизительно изъ 15.000 томовъ. Ядро библіотеки составляетъ перевезенная изъ Мукачева первоначальная епархіальная библіотека, собранная епископомъ Эммануиломъ Ольшавскимъ (1743—67) и іезуитская библіотека, подаренная епархіи Маріей Терезіей. Обѣ эти библіотеки были потомь въ 1775 году объединены тогдашнимъ епископомъ Андреемъ Бачинскимъ (1772—1809)[21] въ одну.

Греко-католическая учительская семинарія свое начало беретъ отъ учительскихъ курсовъ, устраиваемыхъ государствомъ при начальномъ училищѣ, помѣщавшемся въ казенномъ зданіи по ул. Большой (нынѣ ул. Ракоци), возлѣ теперешняго городского кинематографа. Зданіе это было въ 1933 году снесено. Скачала курсы были полугодичные. Въ 30-хъ годахъ прошлаго столѣтія учительскіе курсы переданы были въ вѣдѣніе мукачезской епархіи. Въ то время курсы были уже 10-ти мѣсячные.

Въ 1843 году курсы превратились въ двухлѣтнее ѵчилище, въ 1872 году въ трехлѣтнее, a наконецъ съ 1900 года въ четырехлѣтнее. Одно время семинарія была размѣщена въ замкѣ, a съ 1884 года находится въ теперешнемъ своемъ зданіи по ул. Капитульной, въ которомъ помѣщается также и бурса.

Греко-католическая женская учительская семинарія была учреждена въ 1902 году, какъ двухклассная и только въ 1911 году превратилась въ четырехклассную.

Въ зданіи школы находится кромѣ упражнительной начальной школы также греко-католическая дѣвичья мѣщанская школа (четырехклассное городское училище). Возлѣ семинаріи, по сосѣдству, имѣется дѣвичій интернатъ. Оба учрежденія помѣщаются въ бывшихъ казенныхъ зданіяхъ по ул. Ракоци.

Стараніями епархіальныхъ властей было, кромѣ вышеупомянутыхъ учрежденій, основано еще и нѣсколько другихъ общежитій и воспитательныхъ домовъ, вь первую очередь для дѣтей священниковъ и псаломщиковъ и оставшихся послѣ нихъ сиротъ.

Самымъ крупнымъ учрежденіемъ этого рода является общежитіе монашескаго ордена им. С. Василія Великаго. Оно было построено, какъ уже было сказано, въ 1912 году на участкѣ, который былъ ордену предоставленъ правленіемъ мукачевской греко-католической епархіи, купившимъ его въ началѣ нашего вѣка у самоупразднившагося православнаго прихода. Въ этомъ импозантномъ пятиэтажномъ зданіи помѣщается также монастырская обитель.

Весьма успѣшно развивалось въ Ужгородѣ и школьное дѣло. Кромѣ существовавшихъ съ давнихъ порь реформатской, римско-католической конфессіональныхъ школъ, a также греко-католической школы цегольнянской, учрежденъ былъ цѣлый рядъ новыхъ школъ.

Еврейская начальная школа учреждена была еще въ 1792 г.[22] Въ серединѣ прошлаго столѣтія, однако, ввиду матеріальныхъ затрудненій школа эта была закрыта и только въ 1867-мъ году была по приказу министерства народнаго просвѣщенія вновь открыта. Кромѣ этой школы въ Ужгородѣ, несмотря на строгій запретъ, всегда существовало нѣсколько нелегальныхъ еврейскихъ конфессіональныхъ школъ, называемыхъ «хейдерами».

Въ 1859-мъ году была открыта въ казенномъ зданіи по ул. Капитульной римско-католическая 3-хъ-классная дѣвичья школа «Гизеллинъ домъ» (Gizellaház) подъ руководствомъ учительницъ-монашекъ, называемыхъ «сестрами милосердія» (irgalmos nővérek). Въ 1862-мъ году школа была размѣщена въ собственномъ зданіи, купленномъ для сей цѣли по сосѣдству съ римско-католическимъ приходскимъ домомъ по ул. Ракоци. Это зданіе, однако, не вполнѣ удовлетворяло своему предназначенію и поэтому впослѣдствіи на его мѣстѣ было построено на собранныя пожертвованія новое зданіе. Въ немъ размѣщены были дѣтскій садъ, шестиклассное начальное училище и общежитіе.

Въ 1879-мъ году была основана Андреемъ Будишемъ, ужгородскимъ плебаномъ, на собственныя средства въ лѣвобережной части города по улицѣ Боздошской (нынѣ Толстого), начальная дѣвичья школа «Маріинъ домъ» (Máriaház) подъ руководствомъ тѣхъ же монашекъ чина им. св. Викентія. По просьбѣ щедраго основателя, городъ обязался поставлять на отопленіе школы ежегодно 96 м3 дровъ.[23]

Въ началѣ нашего вѣка были городомъ построены для государственныхъ начальныхъ училищъ два большихъ двухэтажныхъ школьныхъ зданія, a именно на площади Орлиной и пл. Другета.

Первый дѣтскій садъ въ Ужгородѣ былъ устроенъ въ 1869 году. Въ 1873 году былъ городомъ для этой цѣли купленъ за 3000 флор. по ул. Телеки домъ, для каковой цѣли государствомъ удѣлено было пособіе въ 1.500 фл. Домъ этотъ со временемъ обветшалъ и на его мѣстѣ въ 1889 году было построено новое зданіе.

Съ теченіемъ времени число дѣтскихъ садовъ то возрастало, то уменьшалось. Къ концу прошлаго столѣтія ихъ было два, которые потомъ въ 1904 году были огосударствлены, т. е. переняты государствомъ, причемъ городъ былъ освобожденъ отъ обязанности строить и содержать въ будущемъ дѣтскіе сады, но взамѣнъ за это обязался уплачивать въ пользу государственныхъ дѣтскихъ садовъ ежегодный взносъ въ суммѣ 4.000 фл. Въ то же время городомъ было построено на углу Орлиной площади и ул. Минайской новое двуэтажное зданіе, въ которомъ кромѣ дѣтскаго сада помѣщенъ былъ школьный инспекторатъ и квартира для инспектора съ тѣмъ, однако, условіемъ, что наемная плата за квартиру и ежегодный взносъ города будутъ обращены на погашеніе займа, заключеннаго городомъ для покрытія расходовъ по постройкѣ. Такимъ образомъ городъ сравнительно весьма дешево откупился отъ довольно обременительной обязанности.

Въ Ужгородѣ имѣется глина, для гончарнаго дѣла весьма пригодная, ввиду чего по почину министерства земледѣлія въ 1883-мъ году была учреждена керамическая школа (глино-обдѣлочная). Въ школѣ этой, однако, скоро стало преобладать коммерческое начало, что повлекло за собой закрытіе школы, которое послѣдовало въ 1890 году. Въ 1900 году школа эта была опять открыта подъ руководствомъ министерства торговли. Для этой цѣли городъ удѣлилъ пособіе въ 10.000 фл. Подъ школу отведено было зданіе бывшей гостиницы «Паннонія» по улицѣ Пивоваренной, переименованной впослѣдствіи въ честь бывшаго ученика школы въ улицу Самовольскаго.

Въ 1904 году было учреждено по улицѣ Другета государственное училище для глухонѣмыхъ, для котораго городъ предоставилъ зданіе.

По иниціативѣ министерства народнаго просвѣщенія было въ 1897 году учреждено государственное четырехклассное реальное училище. Сначала оно помѣщалось въ нанятомъ городомъ домѣ по ул. Радванской, но съ 1904—1905-го учебнаго года перешло уже въ красивое новое зданіе, построенное на мѣстѣ старой ратуши на нынѣшней площади Жатковича.

Съ 1881—82-го учебнаго года учреждена была въ Ужгородѣ частная дѣвичья мѣщанская школа (четырехклассное городское училище).

Школѣ этой, которой въ 1881 году министерство народного просвѣщенія удѣлило право публичности, городъ тоже оказывалъ поддержку.

Школа эта однако прекратила, повидимому, вскорѣ послѣ того свое существованіе. Потомъ мѣстный реформаторскій приходъ учредилъ дѣвичью мѣщанскую школу, которя была открыта въ принадлежавшемъ приходу домѣ по ул. Ракоци. Эта школа была вь 1904 году перенята государствомъ, которое въ 1911 году построило для нея на набережной Рожковича прекрасное трехэтажное зданіе.

Въ 1902 году Всегосударственный Совѣтъ Музеевъ и Библіотекъ гюдарилъ городу въ двухъ рѣзныхъ дубовыхъ шкафахъ небольшую библіотеку стоимостью въ 2.000 кор. ав., чѣмъ было положено въ Ужгородѣ начало Народной Библіотекѣ (Népkönyvtár).

Библіотека эта была помѣщена въ государственной начальной народной школѣ на площади Другета и ввѣрена вѣдѣнію директора школы. Библіотека эта, которая предназначалась главнымъ образомъ для простонародья, за отсутствіемъ собственныхъ помѣщеній, развивалась весьма туго. Во время всемірной войны или послѣ нея она почему то очутилась въ государственной народной школѣ на площ. Масарика, гдѣ и была въ 1926 году открыта авторомъ сего труда.

Во время войны, въ 1915 году было городомъ учреждено среднее трехклассное коммерческое училище. Оно помѣщалось въ домѣ промысловой корпораціи на Кожевенномъ Ряду, потомъ въ домѣ реформатскаго прихода по ул. Ракоци, но просуществовало не долго.

Во всѣхъ этихъ учебныхъ заведеніяхъ преподавательный языкъ былъ, конечно, мадьярскій, при чемъ по большей части въ нихъ проходился нѣмецкій языкъ, какъ предметъ обязательный.

Мысль о постройкѣ въ Ужгородѣ постояннаго театра возникла еще въ началѣ второй половины прошлаго столѣтія. Въ 1866 году учредилось даже спеціальное строительное общество подъ названіемъ «Ужгородское театральное акціонерное общество» (Ungvári színiházi részvénytársaság.) Обществу этому, несмотря на проявленное имъ большое рвеніе, такъ и не удалось свою затѣю осуществить. Въ 1889 году казенный пивоваренный заводь по одноименной улицѣ (Serház ucca – нынѣ Самовольскаго) былъ ликвидированъ и проданъ карчавскому помѣщику Исидору Гутману, который зданіе завода перестроилъ въ гостинницу. Во дворѣ этой гостинницы, для поднятія ея доходности, онъ построилъ деревянный лѣтній театръ. Театръ этотъ, однако, въ 1903 году сгорѣлъ до тла, послѣ чего уже сама городская управа занялась постройкой новаго театра. Ей удалось выхлопотать отъ министерства внутреннихъ дѣлъ для этой цѣли пособіе въ 45.000 кор., что составляло больше половины предполагаемой смѣты. Благодаря этому уже въ 1907 году начата была постройка на Новой площади у шоссейнаго моста (нынѣ площ. Фенцика.[24] Новый театръ, однако, получился весьма неудачный и не послужилъ къ чести своихъ строителей.

Первая концессія на кинематографическія представленія удѣлена была въ 1911 году фирмѣ: «Братья Лендвай и Арпадъ Ревесъ». Представленія устраивались сначала въ залѣ «Корона», потомъ на нѣкоторое переходное время въ домѣ на углу ул. Духновича и площ. Коріатовича и наконецъ въ городскомъ театрѣ. Въ 1917 году біоконцессія перешла къ городу.

Въ 1904 году была построена на правомъ берегу рѣки на Новой площади въ “Мавританскомъ стилѣ импозантная синагога евреевъ-ашкеназовъ, для каковой цѣли былъ городомъ пожертвованъ цѣнный прибрежный участокъ.

Въ 1907 году бушевалъ въ Ужгородѣ большой пожаръ, жертвой котораго стала старинная еврейская синагога по ул. Ракоци (въ сосѣдствѣ съ лѣснымъ управленіемъ), построеиная въ 1794 году на мѣстѣ бывшей казенной корчмы. Тогда же сгорѣла и бывшая православкая церковь. Отъ пожара расплавились колокола, имѣвшіе по разсказамъ современниковъ чрезвычайно пріятный звонъ. Судя по имѣющимся на нихъ надписямъ самый большой изъ этихъ колоколовъ былъ отлитъ въ Ужгородѣ, средній въ 1788 году въ Венеціи, a маленькій въ 1787 году въ Ужгородѣ.

Синагога евреевъ-хасидовъ была построена въ 1908 году на набережной Рошковича. Это была первая желѣзо-бетонная постройка въ Ужгородѣ, впрочемъ не отличающаяся особеннымъ стилемъ. Гораздо раньше, еще въ 1870 году была построена синагога евреевъ-неологовъ на теперешней площади Жатковича. Этотъ молитвенный домъ былъ изъ-за несостоятельности общины неологовъ проданъ впослѣдствіи съ торговъ одному изъ единовѣрцевъ, у котораго теперь община его нанимаетъ.

Съ улучшеніемъ матеріальнаго состоянія населенія сталъ измѣняться и внѣшній видъ города къ лучшему. Вмѣсто прежнихъ жалкихъ хижинъ крѣпостныхъ пошли постройки каменныя и кирпичныя. Развитію города въ этомъ направленіи способствовали и частые пожары, распространявшіеся съ большой быстротой, такъ какъ большая часть домовъ была крыта соломой. Послѣдній домъ съ соломенной крышей былъ снесенъ по распоряженію городского совѣта въ 1894 году на улицѣ Берчени.[25]

Частые пожары, вызываемые неблагоустроенностью города, причиняли городскимъ властямъ не мало хлопотъ. Несмотря на это пожарное дѣло развивалось весьма туго. Первыя мѣры были приняты казной, издавшей въ 1735 году весьма подробный и обширный пожарный регламентъ. Пожарнаго насоса тогда еще въ городѣ не было.[26]

Въ 1821 году были изданы пожарныя предписанія окружнымъ начальникомъ, въ которыхъ уже упоминается и пожарный насосъ. Кромѣ того тогда же было издано старостой распоряженіе, касающееся несенія пожарной службы. Согласно приведеннымъ предписаніямъ пожарная служба возложена была на населеніе, главнымъ образомъ на ремесленные цехи, для каждаго изъ коихь точно были опредѣлены обязанности на случай пожара. Въ 1862 году жупными властями былъ изданъ новый регламентъ, который, однако, въ существовавшій дотолѣ порядокъ, не внесъ никакой существенной перемѣны. Рѣшеніемъ городской думы 1861 года за № 100 было воспрещено строить новыя соломенныя крыши. Въ 1875 году учредилось «Объединеніе добровольныхъ пожарныхъ», принявшее на себя пожарную службу. Общество это, повидимому, не оправдало возложенныхъ на него надеждъ, такъ какъ въ 1893 году статутомъ № 148.3704/1893 введена была обязательная пожарная служба, которую должны были нести всѣ жители мужского пола въ возрасте отъ 20-ти до 40-ка лѣтъ, за исключеніемъ солдатъ, лицъ духовнаго званія, больныхъ и калѣкъ, a также общественныхъ служащихъ. Отъ службы можно было, конечно, и откупиться. Должно быть тогда же были приняты на службу два постоянныхъ огнетушителя подъ названіемъ пожарныхъ слугъ (tűzoltó szolga) послужившіе ядромъ для будущей профессіональной пожарной команды. Однако и эта система не оправдала своего предназначенія, вслѣдствіе чего въ 1903 году снова основалось «Общество добровольныхъ огнетушителей», a параллельно съ этимъ учреждена была городская профессіональная пожарная команда, которая, однако, подчинена была начальству добровольныхъ пожарныхъ. Въ 1904 году городская пожарная станція, помѣщавшаяся дотолѣ во дворѣ ратуши, помѣщена была въ части казармы по ул. Гонведской (нынѣ Добрянскаго), освобожденной въ то время войскомъ, гдѣ она находится и понынѣ..

Въ 1905 году городская пожарная команда состояла изъ 5-ти профессіональныхъ пожарныхъ и 40 добровольныхъ.

Зачатки городской полиціи нужно усматривать въ своеобразной городской стражѣ, чины которой вооружены были большими крюками, насаженными на шесты, называвшіеся по мадьярски csáklya, отсюда названіе стражниковъ csáklyás. Въ 1841 году было ихъ 4. При помощи крюковъ они срывали во время пожаровъ соломенныя стрѣхи. Кромѣ того имѣлось тогда же 6 ночныхъ сторожей (éjjeli ör).

Въ 1852 году городская стража состояла изъ 6 гайдуковъ. Когда въ силу закона № XXI/1886 года городская управа стала исполнять политическую власть первой инстанціи, была учреждена городская полиція, какъ органъ общественной безопасности и общественнаго порядка (брахіальная мощь). Въ 1912 г. городская полиція состояла изъ полицейскаго капитана, какъ начальника, подкапитана, двухъ концепистовъ, начальника канцеляріи, практиканта, взводнаго, трехъ десятниковъ и 19 рядовыхъ городовыхъ.

Размѣщеніе войска въ Ужгородѣ было и осталось неудовлетворительнымъ, что причиняло и причиняетъ немало хлопотъ городской управѣ. Такъ напримѣръ въ 1883 году одинъ батальонъ общаго австро-мадьярскаго такъ наз. «царскаго и королевскаго» полка № 66 (Kaiserliches und königliches Infanterie Regiment — съ нѣмецкимъ команднымъ языкомъ) пришлось изъ-за недостатка помѣщеній временно перевести въ Мукачево. Два батальона полка были при томъ размѣщены еъ 6-ти разныхъ неудобныхъ, по большей части нанятыхъ, зданіяхъ. Городу грозила опасность, что полкъ будетъ переведенъ въ другое мѣсто. Ввиду этого городъ принужденъ былъ приступить къ постройкѣ казармъ. Для этой цѣли городомъ куплены были у казны за 12.000 златовокъ (гульденовъ) обширные участки между улицами Шумной (Zúgó) и Гонведской (нынѣ Добрянскаго). Ha постройку иэрасходовано было нѣсколько сотъ тысячъ златовокъ (флореновъ). Казармы эти, состоявшія изъ цѣлаго ряда примитивныхъ низкихъ зданій, построены были въ формѣ громаднаго четыреугольника, съ обширнымъ, недавно застроеннымъ, дворомъ-площадью посерединѣ.

Однако, новопостроенныя казармы, названныя именемъ Франца Іосифа, оказались въ высшей степени нездоровыми и непригодными. Должно быть дѣло не обошлось безъ злоупотребленій со стороны нѣкоторыхъ городскихъ органовъ. Городской думой была выслана въ 1888 году, для выясненія дѣла даже спеціальная пятичленная слѣдственная комиссія, которая на основаніи произведенныхь ею разслѣдованій, предложила отрѣшить оть должности тогдашняго старосту Белу Легоцкаго, a также городского казначея. Дѣло, однако, повидимому, было замято, такъ какъ городская дума предложенія слѣдственной комиссіи не приняла, a только постановила, что городская касса «впредь должна быть ведена согласно законнымъ предписаніямъ»…

Немного позже, рядомъ съ этими казармами, вдоль улицы Гуменнои (Csür ucca) была на участкѣ, полученномъ отъ казны въ вѣчный наемъ (emphytheusis), построена Гонведская казарма, въ которой помѣщенъ былъ гонведскій (такъ назывались венгерскіе полки съ мадьярскимъ команднымъ языкомъ) пѣхотный полкъ № 11. Казарма эта по своему внѣшнему виду и непригодности ничуть не уступала казармамъ имени Франца Іосифа. Обѣ казармы являются устрашающимъ примѣромъ негоднаго строительства.

Ввиду непригодности новопостроенныхъ казармъ, скоро пришлось помышлять о постройкѣ новыхъ. Однако городъ, затратившій на постройку по тогдашнему времени весьма значительныя средства, почти 500.000 флореновъ, уже не могъ рѣшиться на новые крупные расходы. Ha выручку городу пришелъ комитатъ, построившій новыя модерныя казармы на ул. Доманинской (нынѣ казармы имени Добрянскаго), куда войско перешло въ 1902 году. Часть казармъ, оставшихся пустыми, была использована для нуждъ пожарной станціи, часть (уголъ ул. Другета и Шумной) подарена была городомъ въ 1904 году государству, для института глухонѣмыхъ, a оставшаяся часть была раздѣлена на 30 участковъ и въ 1906 году продана съ торговъ. Оть этой продажи выручено было всего 146.743 коронъ австрійскихъ.

Развитіе промышленности продвигалось впередъ весьма туго. Положеніе не улучшилось и послѣ того, какъ оставшаяся въ наслѣдіе оть средневѣковья устарѣвшая цеховая система отмѣнена была закономъ № XVII. 1884 года.

Еще въ началѣ второй половины прошлаго столѣтія большинство ремесленныхъ учениковъ было неграмотно. Только въ 1859 г. начался для нихъ при цегольнянской школѣ, происходившій по воскресеньямъ отъ 10-ти до 12-ти часовъ двухчасовый курсъ, носившій названіе «Цегольнянская Воскресная Школа». — Изъ этой воскресной школы съ теченіемъ времени развилась ремесленная школа, открывшаяся въ 1882 году при римско-католической начальной школѣ. Первоначально школу посѣщали и купеческіе ученики, для которыхъ впослѣдствіи учреждена была особая купеческая школа при коммерческомъ училищѣ.

Первая типографія возникла въ Ужгородѣ въ 60-хъ годахъ XIX столѣтія. Это была частная типографія Карла Егра, печатавшая так-же русскія книги.

Съ теченіемъ времени въ Ужгородѣ возникло нѣсколько крупныхъ предпріятій, которыя, однако, скоро прекратили свое существованіе, какъ учредившіяся въ 1889 году керамическая фабрика и фабрика фарфорово-фаянсовыхъ издѣлій.

Въ 1888 году прекратилъ свое существованіе казенный помѣщичій пивоваренный заводъ по улицѣ Пивоваренной, получившей отъ него свое названіе (нынѣ Самовольскаго). Заводъ этотъ въ старыхъ книгахъ упоминается уже въ XVII столѣтіи. Въ 1885 году учредилась мебельная фабрика. Кромѣ того съ теченіемъ времени возникло еще нѣсколько типографій, далѣе винокуренный заводъ и кирпичный заводъ. Это все, что стоитъ отмѣтить въ связи съ промышленнымъ развитіемъ Ужгорода.

Въ 1886 году учреждено было Ремесленное Товарищество, a въ 1908 году «Купеческое Собраніе». Съ теченіемъ времени возникло также немало разнаго рода общественныхъ кружковъ, между которыми слѣдуетъ отмѣтить существующій и нынѣ клубъ «Ungvári Társaskör (Ужгородский Товарищескій Кругъ), основанный въ 1875 году.

Что касается соціальныхъ учрежденій, то въ этомъ отношеніи Ужгородъ почти не прогрессировалъ, если не считать возникновенія нѣсколькихъ благотворительныхъ обществъ и дружествъ, основанныхъ на началахъ взаимопомощи. — Слѣдуетъ отмѣтить, что въ прилегающемъ къ католическому костелу домѣ по ул. Казинци № 6 имѣется небольшая Богадѣльня (для 4-хъ старухъ), основанная еще Иваномъ Другетомъ въ срединѣ ХVIIІ вѣка.

Больница существовала въ Ужгородѣ съ незапамятныхъ временъ. По нѣкоторымъ источникамъ она упоминается якобы уже въ одной грамотѣ 1451 г. Въ городскихъ протоколахъ больница упоминается подъ названіемъ «госпиталь» (ispotály), между прочимъ, въ годы 1620, 1627, 1686 и т.д. По Карлу Месарошу госпиталь этотъ былъ основанъ Друтетами и первоначально помѣщался на нѣкоемъ участкѣ Дюлаи (Gyulay-féle fundus). По его словамъ прежде госпиталь былъ гораздо просторнѣе и «многолюднѣе» (népesebb), чѣмъ въ его время (1861), и располагалъ значительными фондами, которые, однако, въ началѣ ХVIII вѣка въ тревожныя времена возстаній, изсякли. Въ 1747 году госпиталь сгорѣлъ, и только много лѣтъ спустя былъ построенъ снова. Въ концѣ ХVIII столѣтія онъ могъ вмѣщать всего 5 человѣкъ больныхъ, или лицъ престарѣлыхъ. Основной фондъ больницы при томъ составлялъ всего 128 фл. каковая сумма была собрана путемъ пожертвованій.[27]

Какая судьба постигла эту первоначальную больницу, пока еще не установлено, не подлежитъ, однако, сомнѣнію, что въ концѣ первой половины прошлаго вѣка она уже не существовала. Это можно заключить изъ того обстоятельства, что въ 1845 году было устроено городскимъ совѣтомъ нѣсколько благотворительныхъ баловъ, чистая выручка отъ которыхъ была обращена на покупку небольшого дома, въ которомъ потомъ была устроена больница. Домъ этотъ находился по улицѣ Мельничной. (Malom ucca — нынѣ Самовольскаго) № 262 и перепис. № 988. До 1852-го года она содержалась на общественныя пожертвованія. Вмѣстимость больницы была ничтожна, она была разсчитана всего на 4 человѣка. Бюджетомъ города на 1852 годъ предусмотрѣно было на содержаніе больницы 400 фл. Въ 1852 году городъ началъ строить по ул. Другета новое трехэтажное зданіе для больницы. Военныя власти, однако, потребовали, чтобы зданіе было передано для нуждъ войска. Этому требованію городъ уступилъ и передалъ новопостроенное зданіе войску, которое и нынѣ пользуется имъ какъ военной больницей.

Съ цѣлью вознаградить городъ за эту уступку войску, императоръ въ 1854-мъ году пожаловалъ для больницы домъ на площади Орлиной (Sastér — нынѣ площадь Масарика) №№ 724 и 725, доставшійся казнѣ какъ выморочное наслѣдство послѣ Франца Баноци. Ввиду этого зданіе больницы по ул. Мельничной было въ 1855-мъ году продано съ аукціона за 1.000 флореновъ, каковая сумма была присчитана къ основному больничному фонду. Новая больница была гораздо вмѣстительнѣе, — она была расчитана на 30 больныхъ. Одновременно съ этимъ городская больница была признана общественной, вслѣдствіе чего издержки за лѣченіе венерическихъ больныхъ и солдатъ со дня 16 ноября 1854 года стали возмѣщаться изъ средствъ государственной казны. Отъ 1-го же ноября 1854-го года стали возмѣщаться также издержки по лѣченію гражданъ иногороднихъ. Въ 1863-мъ году въ больничномъ фондѣ имѣлось 13.612.04 флор.

Новая больница однако, скоро оказалась также непригодной.

Вслѣдствіе этого городъ въ 1866-омъ году купилъ за 7.000 фл. домъ по ул. Капушанской № 701 и 702, послѣ чего прежнее зданіе больницы на площ. Орлиной было продано за 3.000 флор., a больница перемѣщена въ І-этажный домъ, по сосѣдству съ новымъ зданіемъ больницы, которое въ то время служило казармой, и только послѣ ухода войска больница была размѣщена въ новокупленномъ зданіи.

Въ 1869-мъ году городской совѣтъ по предложенію тогдашняго больничнаго врача, дра Якова Прейса, возбудилъ ходатайство о предоставленіи городской больницѣ права публичности, каковое и было удѣлено министромъ внутреннихъ дѣлъ, начиная съ 1. января 1871- го года.

Въ 1872 году свирѣпствовала холера, отъ которой по словамъ очевидцевъ «люди умирали какъ мухи». Для борьбы съ холерой былъ присланъ изъ Будапешта, по просьбѣ окружного начальника въ Собранцахъ, Викентія Немети, въ качествѣ эпидемическаго врача молодой врачъ Дръ Андрей Новакъ (род. 1850). Командированъ онъ былъ скорѣй для лѣченія собственнаго здоровья, сильно у него расшатаннаго, нежели для борьбы съ холерой, способъ лѣченія которой ему — по его словамъ — совсѣмъ не былъ знакомъ. У него были больныя легкія и онъ страдалъ сильнымъ кровохарканіемъ. Надежда его начальства на цѣлительную силу здѣшняго воздуха сбылась и онъ здравствуетъ и понынѣ, достигши возраста 87-ми лѣть.

Въ 1873 году, послѣ прекращенія холеры, былъ Д-ръ А. Новакъ избранъ младшимъ больничнымъ врачемъ, a черезъ годъ послѣ отказа старшаго врача больницы Д-ра Я. Прейса, былъ избранъ главнымъ управляющимъ врачемъ. Къ счастыо онъ оказался весьма дѣльнымъ и способнымъ человѣкомъ. Въ то время, когда онъ принялъ на себя ея веденіе, больница состояла всего изъ 4-хъ помѣщеній, но подъ его умѣлымъ руководствомъ стала быстро развиваться, особенно начиная съ 1882 года, и скоро вмѣстительность ея достигла 200 человѣкъ. Въ 1879 году уходъ за больными свѣренъ былъ монашескому ордену «Сестеръ милосердія им. Св. Викентія», съ которымъ былъ заключенъ соотвѣтствующій договоръ. Для больныхъ евреевъ было учреждено напротивъ больницы обществомъ «Хевра Кадиша» еврейское отдѣленіе, находящееся въ органической связи съ гор. больницей.

Въ 1890 году была учреждена при городской больницѣ государственная акушерская школа, для которой потомъ въ 1894 году по сосѣдству съ больницей на участкѣ пожертвованномъ городомъ построено было новое двухэтажное зданіе. Директоромъ школы былъ назначенъ директоръ гор. больницы Д-ръ Новакъ. Сначала акушерская школа имѣла общее съ гор. больницей хозяйство, съ теченіемъ времени, однако. превратилась въ совсѣмъ самостоятельное учрежденіе.

Стараніями начальницы (игуменьи) «сестеръ милосердія» Домитиллы Новакъ (по происхожденію — чешки-моравки) была въ 1900 году построена римско-католическая больничная часовня, въ которой, однако, имѣютъ право служить молебны и уніаты.

Въ 1908 году была задумана новая обширная строительная программа, въ рамкахъ которой въ 1911 году за 35.000 кор. былъ построенъ небольшой эпидемическій павильонъ, a въ 1912/13 году построенъ за 300.000 съ лишнимъ коронъ громадный трехэтажный хирургическій павильонъ. Для этой постройки ужанскій комитатъ удѣлилъ субвенцію въ 100.000 коронъ.

Во время Великой войны въ 1916 году была закончена постройка большого трехэтажнаго психіатрическаго павильона разсчитаннаго на 260 больныхъ.

Право содержать скотобойню принадлежало первоначально по праву помѣщика казнѣ, которой согласно закону № VI. 1836 г. (§ 6) какъ помѣщицѣ, принадлежала также мясная монополія, отмѣненная только закономъ № LIII. 1871 года (§ 5). Когда была въ Ужгородѣ впервые построена скотобойня, пока еще не установлено. Сначала скотобойня помѣщалась возлѣ мельницы, послѣ перестройки которой перемѣщена была казной за пивоваренный заводъ на правый берегъ канала, приблизительно на то мѣсто, гдѣ нынѣ красуется импозантное зданіе государственной полицейской дирекціи. Городъ только въ 1891/92 году смогъ построить собственную скотобойню, когда ему по Собранецкой улицѣ на правомъ берегу канала удалось купить у казны подходящій участокъ размѣромъ въ 2 морга и 81 кв. саж. Постройка обошлась въ 8699.21 гульденовъ, новое зданіе, однако, скоро оказалось непригоднымъ. Оно служило только для убоя рогатаго скота.

Въ старину рѣка Ужъ развѣтвлялась въ Ужгородѣ на три рукава, образуя такимъ образомъ настоящую дельту. Первый изъ этихъ рукавовъ протекалъ по направленію къ селамъ Дравцы — Баранинцы — Геёвцы, второй по направленію къ селамъ Минай (по древнему Ненай) — Тарновцы, a третій по направленію къ селу Бежовцы. Это подтверждается также древними грамотами. Такъ наприм. согласно грамотѣ отъ 17 апрѣля 1355 г. у села Тарновцы (на среднемъ рукавѣ) имѣлась плотина (clausura) и мельница (molendinum).[28]

Слѣды этихъ рукавовъ видны до сихъ поръ и по нимъ не трудно установить первичныя русла Ужа.

Не удивительно, что при такихъ условіяхъ въ Ужгородѣ часты были наводненія, отъ которыхъ особенно сильно страдали части города расположенные на низменностяхъ. О болотахъ, окружавшихъ когда-то Ужгородъ, напоминаютъ сохранившіеся до нашихъ дней мѣстныя топографическія названія, какъ «Болотина», «Мочаръ» (районъ ул. Берчени), «Далаго» (нынѣ Галаго) названное такъ, по-видимому, Другетами, родомъ итальянцами, («лаго» по итальянски «озеро») и др.

Къ регуляціи рѣки Ужа было приступлено сравнительно рано. Согласно докладу комитатскаго инженера Планцкнера таковая началась уже въ 1684 году, когда графъ Сигизмундъ Другетъ, тогдашній ужгородскій помѣщикъ, направилъ теченіе Ужа по направленію къ селу Йовро-Дермѣ, для каковой цѣли прорыто было тогда искусственное русло. Этимъ нормальный притокъ воды въ первые два рукава былъ прекращенъ, хотя при наводненіяхъ въ теченіе еще добраго столѣтія ихъ русла наполнялись водой.

При большихъ наводненіяхъ рукава эти бывало и разливались, причиняя болыше убытки. Въ 1795 году была выслана даже спеціальная комиссія, которая распорядилась, чтобы занесенный иломъ дравецкій рукавъ во избѣжаніе наводненій былъ расчищенъ.

Въ 1802-мъ году теченіе Ужа было направлено по ровной линіи. Регуляція рѣки продолжалсь въ годы 1805, 1806, 1811, 1816, 1818, 1819, 1827, 1830, 1832, 1834 и 1841: всѣ эти работы не носили, однако, планомѣрнаго характера.

Большое наводненіе было въ 1867 году, когда между прочимъ унесена была находившаяся на правомъ берегу рѣки лѣтняя купальня. Больше всего страдала отъ наводненій лѣвобережная часть города, особенно ея прибрежная часть, какъ, напр., Кожевенный рядъ (Vargasor.). — Поэтому первая болѣе основательная регуляція производилась именно на лѣвомъ берегу. Въ 1868 году началъ строить городъ ниже моста, возлѣ Кожевенной набережной береговую стѣну. Построено было тогда всего около 200 м. каменной стѣны. Для этой цѣли городъ получилъ даже правителъственное пособіе, всего около 10.000 флор. Въ 1879 г. былъ городомъ укрѣпленъ правый берегь подъ шоссейнымъ мостомъ. Эти береговыя укрѣпленія, однако, во время наводненія въ августѣ 1893 года были уничтожены, поэтому городъ послѣ того построилъ существующую у моста и понынѣ крѣпкую стѣну, продолженіе которой было построено еврейской общиной во время постройки синагоги въ 1904 году.

Часть праваго берега ниже моста была построена самими владѣльцами, захватившими набережную и устроившими себѣ тамъ сады. Во время постройки зданія Дѣвичьей школы въ 1912 году былъ передъ нимъ берегъ рѣки облицованъ каменной стѣной. Кромѣ того производились, особенно казной, по мѣрѣ надобности въ разныхъ мѣстахъ, отъ случая къ случаю, работы по укрѣпленію береговъ и строились временныя береговыя сооруженія, отъ которыхъ, однако, не осталось и слѣда.

Въ 1872 году былъ построенъ деревянный желѣзнодорожный мостъ, повліявшій до нѣкоторой степени на теченіе Ужа. Мостъ этотъ былъ въ 1905 году замѣненъ желѣзнымъ.

Отъ наводненія 1893 года силько пострадалъ шоссейный мостъ, въ то время еще деревянный. Ввиду этого въ годы 1896—1897 былъ казной построенъ новый желѣзный мостъ. Судя по уцѣлѣвшимъ снимкамъ, старый деревянный мостъ былъ расположенъ на нѣсколько метровъ ниже нынѣшняго желѣзнаго. Шоссейный мостъ въ общемъ находился на нынѣшнемъ своемъ мѣстѣ. Ha этомъ же мѣстѣ обозначенъ мостъ и на картѣ 1800 года.

Въ 1862 году былъ построенъ новый деревянный мостъ, на время постройки котораго былъ въ продолженіи ул. Б. Мостовой и Рошковича построенъ временный мостъ, отъ котораго остались въ руслѣ еще сваи, на каковыхъ онъ стоялъ.

Съ возвышающихся надъ городомъ послѣднихъ отроговъ Карпатъ беретъ свое начало ручей Кадубецъ (онъ же Кадлубецъ). Первоначально этотъ ручей протекалъ вдоль Петровецкой дороги, черезъ Цыганскій таборъ, далѣе по ул. Фараонской (нынѣ Бачинскаго), потомъ по ул. Другета и Рѣчной (Яроцкой) и у купальни «Квасная Вода» вливался въ мельничный каналъ. Въ прежнее время онъ былъ настолько многоводенъ, что часто причинялъ наводненія, затоплявшія смежныя съ нимъ части города, Во избѣжаніе этого въ 1879 году былъ отведенъ подъ «Лысой Горой» прямо въ Мельничный каналъ и наводненія прекратились. Съ тѣхъ поръ, однако, и гидрографическія условія измѣнилисЬ и ручей Кадубецъ часто лѣтомъ даже высыхаеть. Русло ручья было впослѣдствіи по соображеніямъ общественной гигіены прикрыто, сначала верхняя часть по ул.Бачинскаго и Другета, a въ 1911 году и нижняя часть по ул. Яроцкой (Рѣчной) съ устьемъ у «Квасной Воды» и служитъ нынѣ каналомъ).[29]

Купальня «Квасная Вода» съ цѣлью использованія имѣющейся въ тѣхъ районахъ желѣзисто-углекислой минеральной воды, была построена казной когда-то въ первой половинѣ прошлаго столѣтія. Въ 1890 году купальня эта была продана казной частной фирмѣ. Въ настоящее лѣчебное заведеніе, однако, такъ и не удалось ее развить.

До 1852 года городъ, повидимому, вовсе не освѣщался. Въ 1852 году (6 января) былъ устроенъ въ Ужгородѣ любительскій спектакль, на чистую прибыль отъ котораго было закуплено для города 12 уличныхъ фонарей. Городская Управа, повидимому, въ то время уже и сама замышляла кое-что предпринять въ этомъ отношеніи, такъ какъ для ночного освѣщенія въ бюджетѣ города на 1852 годъ внесена была сумма въ 400 фл. серебромъ.

Съ теченіемъ времени число керосиновыхъ фонарей или, какъ ихъ называли тогда, канделябровъ возросло на 130 и расходы по освѣщенію города составляли 6.000 коронъ австр. въ годъ.

Первый электро-заводъ въ Ужгородѣ былъ сооруженъ въ Ужгородской мельницѣ, откуда передавался токъ также въ нѣкоторые дома по сосѣдству.

Въ 1893 году городской управой былъ расписанъ конкурсъ на сооруженіе электро-завода и снабженіе города токомъ. Конкурсъ этотъ, однако, не достигъ желаннаго результата, такъ какъ фирма «Электра», съ которой городъ заключилъ относительно электрическаго освѣщенія договоръ, между тѣмъ обанкротилась, оставивъ городу неустойку въ суммѣ 10.000 коронъ.

Ввиду этого дѣло электрическаго освѣщенія немного затянулось и только дня 30 мая 1902 года былъ заключенъ между городомъ и ужгородской мебельной фабрикой Акц. Обществомъ («Ungvári Butorgyár Részvénytársaság») новый договоръ, согласно которому городъ упомянутому обществу удѣлилъ на 40 лѣтъ монополію на освѣщеніе посредствомъ электричества улицъ и площадей города, общественныхъ и частныхъ домовъ, заводовъ и учрежденій. При томъ для своихъ надобностей каждый могъ производить электрическій токъ. Одновременно съ этимъ былъ рѣшенъ также вопросъ объ освѣщеніи улицъ, такъ какъ въ зависимости отъ потребленія тока упомянутое общество обязано было предоставить для этой цѣли извѣстное количество уличныхъ фонарей безплатно. Договоромъ было предписано вырабатывать равномѣрный токъ. Въ сентябрѣ мѣсяцѣ того же года новый электро-заводъ былъ уже пущенъ въ ходъ.

Въ первые годы XX столѣтія возникла мысль о постройкѣ городского водопровода. Городской Совѣтъ возбудилъ передъ Министерствомъ Земледѣлія ходатайство объ оказаніи городу въ семъ дѣлѣ поддержки. Министерство отнеслось къ плану сочувственно и даже произвело въ 1904 году при посредствѣ своихъ органовъ предварительныя гидрографическія изслѣдованія, на основаніи которыхъ приступлено было къ пробнымъ буравленіямъ почвы, для каковой цѣли городъ отпустилъ 10.000 коронъ. Пробныя буравленія почвы производились органами Министерства, которое предоставило для этой цѣли также свои инструменты.

Ha основаніи результатовъ пробныхъ буравленій почвы, въ 1906 году начата была постройка пробнаго колодца въ урочищѣ «Кадубецъ». Колодецъ этотъ, однако, оказался непригоднымъ и поэтому городъ не принялъ его отъ подрядчика. Изъ-за этого между городомъ и предпринимателемъ возникъ споръ, a дѣло постройки водопровода попало, такимъ образомъ, въ тупикъ.

Въ концѣ прошлаго столѣтія ужгородское винодѣліе было постигнуто большимъ стихійнымъ бѣдствіемъ. Въ девяностыхъ годахъ появился въ Ужгородѣ опасный вредитель виноградной лозы, называемый «филоксерой», который въ короткое время уничтожилъ всѣ виноградники, состоявшіе изъ старой мадьярской лозы. При помощи государства, предоставившаго пострадавшимъ винодѣламъ безпроцентную ссуду и другія льготы, винодѣліе было быстро возстановлено. Для этой цѣли использована была американская лоза, которой филоксера не наноситъ никакого вреда.

По мѣрѣ развитія города росла и его задолженность, которая въ 1907 году достигла уже цифры 1.531.443.30 кор. Это была по тогдашнимъ условіямъ сумма внушительная, особенно если принять во вниманіе, что въ тѣ времена бюджетъ города равнялся не цѣлымъ 400.000 коронамъ.

ГІо мѣрѣ задолженности города росли и оброки населенія, которое пришлось обложить городскими добавочными налогами. Ставка этихъ налоговъ за время отъ 1890 до 1919 годовъ колебалась между 24 1/2% и 76%-ми прямыхъ государственныхъ налоговъ.

Параллельно съ ростомъ и развитіемъ города постепенно возростала и численность населенія. Въ 1860 году количество населенія Ужгорода равнялось 9.753, въ 1870 году — 11.017, a въ 1880 году — 11.393. Согласно переписи 1891 года имѣлось въ Ужгородѣ на 34 улицахъ 1.308 домовъ, изъ коихъ 83 были двухэтажные, a 2 трехэтажные. Въ то же время количество жителей равнялось 11.808 человѣкамъ, изъ коихъ католиковъ было 3.997, уніатовъ — 3.059, православныхъ — 18, реформатовь — 836, лютеранъ — 151, евреевъ — 3.735, англиканцевъ — 9 и 1 нейтральный. Въ 1900 году количество населенія достигло числа 14.723. Перепись населенія 1911 года установила въ Ужгородѣ, кромѣ войска, численность котораго опредѣлялась въ 800 человѣкъ, не считая отсутствующихъ, 16.044 жителя.

Начало Великой войны лѣтомъ 1914 года встрѣчено было населеніемъ Ужгорода съ величайшимъ энтузіазмомъ, можно сказать даже съ восторгомъ. Опьяненная внушеннымъ ей предчувствіемъ легкой побѣды толпа, шествуя по городу, неистово кричала «да здравствуетъ война»!

Однако скоро наступило отрезвленіе. Австро-венгерская армія была на поляхъ Восточной Галиціи сразу же разгромлена и безпорядочно отхлынула назадъ въ слывшіе природной крѣпостью Карпаты заграждая немногочисленные горные проходы. Безконечной вереницей потянулись по долинѣ Ужа бѣженцы, главнымъ образомъ галицкіе евреи, обозы и остатки разгромленныхъ армій.

Жители города скоро услышали глухой гулъ орудійной пальбы, походившій на отдаленные раскаты грома. Эти зловѣщіе раскаты то приближались, то отдалялись, держа населеніе города въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ въ постоянной тревогѣ и напряженіи. Въ верховьяхъ Ужа шли кровавые бои, слѣды которыхъ до сихъ поръ видны тамъ на каждомъ шагу. Вo время карпатскихъ боевъ въ Ужгородѣ находился штабъ арміи генерала Бэмъ-Эрмолли, что вносило въ однообразную жизнь города нѣкоторое оживленіе.

Послѣ катастрофическаго пораженія русскихъ войскъ у Горлицъ, весной 1915 года, вызваннаго недостаткомъ военно-техническаго снаряженія, фронтъ отодвинулся далеко къ россійской границѣ и Ужгородъ опять зажилъ своей прежней сѣрой жизнью провинціальнаго городка.

Тѣмъ временемъ двуединая австро-венгерская монархія, такъ дерзко бросившая вызовъ судьбѣ, медленно доживала свой вѣкъ. Блестящая Брусиловская офензива лѣтомъ 1916 года окончательно подорвала ея жизненныя силы. Не помогла ей и вспыхнувшая въ началѣ 1917 года русская революція, вслѣдствіе которой русскій народъ наканунѣ побѣды выбылъ изъ строя. Наконецъ наступила роковая осень 1918 года. Австро-Венгрія распалась на свои составныя части. Ha ея развалинахъ возникъ рядъ самостоятельныхъ государствъ, между ними и Чехословацкая республика, которая по мѣрѣ роста своихъ силъ, постепенно передвигала свои границы на востокъ.

Въ Будалештѣ власть перешла въ руки революціоннаго правительства съ графомъ Мухаиломъ Кароли во главѣ. Однако въ провинціи, гдѣ мѣстные органы власти были замѣнены также революціонными, царило въ сущности безвластіе, быстро переходившее въ анархію. Въ Ужгородѣ образовался, въ качествѣ высшаго органа мѣстной и областной власти, такъ наз. Національный Совѣть (Nemzeti Tanács), во главѣ со старостой города, Степаномъ Берзевици.

Положеніе этой власти среди всеобщаго хаоса и смятенія было не легкое. Войска разбѣжались. Порядокъ поддерживался «Національной Стражей» (Nemzetőrség), набранной изъ сведенныхъ въ одну роту оставшихся солдать 11-го гонведскаго пѣхотнаго полка. Подобная стража образовалась также при кадрѣ бывшаго 66-го общаго австра-венгерскаго пѣхотнаго полка.

Это было все, на что власть могла опираться. При наличіи такихъ силъ пошатнувшійся общественный порядокъ поддерживался съ трудомъ. Нахлынули возвращавшіеся съ фронта солдаты, образуя разбойничьи шайки. Вооруженное населеніе окрестныхъ селъ неоднократно осаждало находившіеся «на Флудру» (у лѣсопилки) военные склады. По ночамъ шла безпорядочная пальба изъ винтовокъ и пулеметовъ.

Населеніе города въ цѣляхъ самозащиты организовало изъ своей среды гражданскую милицію (Polgárőrség). Однако это была ненадежная и до извѣстной степени даже потѣшная организація. Въ нее вошли преимущественно элементы, которые все время уклонялись отъ воинской повинности, и только когда война уже кончилась, почувствовали они вдругъ непреодолимое влеченіе къ винтовкѣ…

Такъ продолжалось два съ половиной мѣсяца, полныхъ тревогъ и сомнѣній. Тѣмъ временемъ чехословацкое войско постепенно занимало Восточную Словакію.

Въ началѣ января 1919 года чехословацкія военныя власти потребовали передачи Ужгорода. Оставшіеся еще въ городѣ войска во избѣжаніе осложненій ушли по направленію къ Чопу.

Передача города была назначена на 12 января. Мѣстныя власти во главѣ со старостой выѣхали навстрѣчу приближавшимся чехословацкимъ войскамъ, и передъ мѣстечкомъ Собранцами передали имъ символически ключи города. Послѣ этой церемоніи чехословацкія войска, въ составѣ 31-го пѣхотнаго полка, артиллеріи и техническихъ частей, итальянскихъ легіонеровъ, во главѣ съ итальянскимъ полковниковъ Чаффи (Ciaffy) и полковымъ врачемъ Д-ромъ Іосифомъ Новаковъ, вошли въ 3 часа пополудни, по улицѣ Собранецкой походнымъ порядкомъ въ городъ, занявъ безъ малѣйшаго сопротивленія древнюю столицу князя Лаборца.

Стоялъ хмурый январскій день. Въ его сумеркахъ безповоротно кануло въ вѣчность цѣлое тысячелѣтіе…

 

Конецъ.